Автор - Убыб
Рахиль жила в коммуналке. Двухкомнатной. Дом был построен специально для реабилитированных.
Рахиль ненавидела камбалу. Одноглазая, - говорила она, - восемь лет в лагерях ей кормили.
Рахиль не дружила с соседями по квартире и, кажется, даже боялась.
Рахиль научила меня готовить луковый суп. Лук обжарить в растилке (сойдёт и гнилой), потом в кипяток. Муки немного добавить и соли. Восемь лет в лагерях им кормили.
Рахиль говорила мне с характерным акцентом: "У Оленьки (внучатой племянницы), муж «не из наших», но хороший". О других её родственниках я ни разу не слышал. Она почему-то считала меня полуевреем.
Рахиль никогда не закрывала форточку, даже в самый сильный мороз. В комнате было холодно, но она не куталась.
Рахиль просила меня помочь пересадить двухметровое алое – единственный цветок в её комнате.
Рахиль смотрела на меня со старой фотографии, стоявшей у ней на комоде рядом с гипсовым бюстом Ленина и я не находил ни одной общей черты между хрупкой красавицей с фото и толстой коротышой, разговаривающей со мной.
Рахиль умерла давно, я тогда не жил в Москве. Её комната досталась соседям.
Рахиль. Почему я о ней вдруг вспомнил? О Рахили, работавшей с Крупской. О Рахили, соседке с 6-го этажа.