В соавторстве с Арсением Платтом
* * *
Один поэт влюбился в чебурашку,
Сбежав от устоявшихся вещей.
А прежде перед щами пил рюмашку
И двадцать пять рюмашек после щей.
Другой поэт влюбился в крокодила,
На Лимпопо его потерян след,
А публика поэта так любила,
Но угодил десертом на обед.
А третий воспылал к пиранье страстью
И жадно целовал ее взасос!
Но публике замученной на счастье
Поэту рыба откусила нос.
Четвёртый положил на королеву
Свой глаз, писал поэмы ей,
Она была строптивая не в меру,
Меняя, как перчатки, королей.
Из старых пятый исходил традиций,
Не вытерпев души ранимой боль.
Не стал ловить чудесную жар-птицу,
И втрескался навеки в алкоголь.
Ему теперь заказаны пути,
Его шагов забыли звук синички,
И, досчитав считалку до пяти,
Он тянется к бутылке по привычке.
Шестой до жути возлюбил себя!
И зеркало собой часами мучил.
На сайтах материл он всяких бяк,
Которые писали много лучше.
Он принял верности обет
Себе, любимому до гроба,
Но ревновал себя к себе,
Поскольку был кокетом-снобом.
Себе он был до визга мил
И возбуждал собою тело,
Он так неистово любил,
Что целый день рука болела.
И был седьмой, всегда шальной
От разной психотропной шмали,
Готов обнять весь шар земной
В прикольном кайфе, но не дали.
Восьмой, надутый, как барон,
Нам взгляды посылал косые.
Своим умом холодным он
Любил "Единую Россию".
Девятый, списанный старпом,
Учил нас резать правду-матку,
Он дубом был, а в дубе том
Дупло, а в том дупле рогатка.
Десятый, словно колобок,
Катился прочь от заморочек.
И оказалось не слабО
Ему влюбиться в наш "Клубочек".
Ха! – До любви тут далеко,
Не разложив всё из карманов,
Сидит на «Прозе» Колобок
И молча правит графоманов.
Графоманов править в прозе?!
Легче голым на морозе...