(со слов очевидца)
Она вошла в пустынный бар,
На стойку сумку положила,
В дыму растаял зимний пар,
И ночь, как бабочка, кружила.
Скользящий взгляд из-под ресниц
По редким теням пробежался,
Коснулся столиков и лиц,
На тусклой люстре задержался.
Озябший день, одна – итог,
Случайный бар, как страж дороги,
Сюда прохожим даже Бог
Не заносил больные ноги.
Устало плюхнулась на стул,
Сквозь сон поправила причёску,
Бармен нечаянно взгрустнул,
Увидев жалкую расчёску.
«Кровавой Машеньки стакан!
И в чай – серебряную ложку».
Тут первый раз такой канкан,
Бармен ногтём поддел серёжку.
Заметна стала пальцев дрожь,
На фоне красного заката,
Огнём сверкнула птица – брошь,
Щека ладошкою примята.
И после первого глотка,
Он был готов молчать и слушать.
Удар часов, как молотка -
Она открыла парню душу.
- Прости, нестроен мой рассказ,
Я – чуть жива, немного трушу.
Но это – первый пересказ,
Трясёт озноб, как ветер грушу.
Уже к пятнадцати годам
Я словно ягодка созрела,
Текла слюна по бородам,
Когда я в местном баре пела.
Ведь я одна – отец и мать,
Давно почили, верно, в Бозе,
Я не привыкла занимать,
И брызгать слёзы на морозе!
Талантом Бог не обделил,
Стройна, красива, петь умела,
Не сохла кожа от белил,
В глаза судьбе смотрела смело.
В шестнадцать лет узнала страсть,
Нутро, как молнией, прошило.
Любовный сок впитала всласть,
Но плоть в кусочки покрошило...
Он был отчаянный игрок,
Мой беззастенчивый избранник,
И безоглядно жил, не впрок,
Разгульной жизни вечный странник.
Его роскошные усы...
.....................
.......................
И отдавала страсти тело.
Прости, что стала вспоминать,
В таких подробностях моменты –
Он продолжает обнимать,
В глазах, как кадры киноленты.
Ещё глоток, разбавлю кровь,
А то слова терзают душу.
Ушла, как боль, моя любовь,
А я – капель, умру, не струшу!
Мой милый в картах видел толк,
Кормился банковским наваром,
И обыграл, наверно, полк,
Азарт и рок – сплошным угаром!
Я за любимым, как овца,
По городам земным скиталась,
Порой смывала пыль с лица,
И, чем ни попадя, питалась.
Нужду терпела, чтила грусть,
Не проклинала, а божилась.
Снесла б позор, но только пусть
Он бы менял свой гнев на милость!
Игра – игрушка палача,
Меня залогом в банк включила,
Клинок Дамоклова меча
Ладоням милого вручила.
Он заложил меня, шпилёр,
Пошёл ва-банк, а крыть-то нечем!
Всё рассчитал, как папа Флёр?..
Ушла любовь, погасли свечи.
Я от отца храню «пятак»,
Он был карманник, то, что надо.
Пятак заточен только так,
Не оторвёшь при встрече взгляда.
Он между пальцами возник,
Когда, прощаясь, целовала...
И мой любимый вяло сник,
И смерть прохладой покрывала.
Он не успел сказать: «Прости!»,
Но удивлённо брови вскинул.
Печально плечи опустил,
И навсегда меня покинул...
Ресницы капельками слёз
Отяжелели, словно птицы,
Что от дождя слетают с гнёзд,
Стремясь под крышами укрыться.
Стекала соль в томатный сок,
Но пить, кровавый, не мешала.
На небесах назначен срок,
И в срок направит смерти жало!
- Могила ждёт в конце пути,
Прощай, бармен, я всё сказала.
Теперь покоя не найти,
Я от себя не убежала!
Она ушла, оставив сок
На дне потухшего стакана.
Бармен вздохнул, тяжёлый рок
Звучал вослед судьбы канкана.
21.04.05