Рецензия на «История полна владык...» (Наталья Шереметинская)
ЗАВОЕВАТЕЛЬ И МАСТЕР *терцины* Лишь мастерству Провозглашаю славу И поклоняюсь только мастерству, Владеющему истиной по праву. Любезное природе по родству, По красоте и силе устремлений, Оно не изменяло естеству. Хвала тебе, тот безымянный гений, Сказавший миру первые слова Для первых чувств Любви и вдохновений. Для первых злаков, что дала трава, Для плоти их, почти что неразварной, Ты первые придумал жернова. В той сумрачной поре первоначальной Для глины, взятой с илистого дна, Ты изощрился сделать круг гончарный. И в лебедином горле кувшина Заголготали поклики и клики Тогда ещё безгрешного вина. С ликующей душою ты, великий, Умом для мудромыслия воскрес, Листнув ещё страницу вечной книги. Тебе открылся новый мир чудес, Когда ты поднял на пустынном поле Кусок железа, брошенный с небес. Ты стал ковать мои земные боли И заострять страдание моё Уже тогда, хотя и поневоле. Ты отковал то самое копьё, Днесь ставшее ракетою крылатой, Как нам теперь остановить её?.. И виноватых нет, хоть есть утраты, А виноват ли я, не живший всласть, За всё плативший горестною платой? А ты?.. Ты, напрягая ум и страсть, Науки породил в потёмках века, Но дал и разрушительную власть. Та власть, пробившись слабеньким побегом, Потом веками на крови росла, Чтоб человек взошёл над человеком. Та власть свои корысти вознесла, И стало ремесло твоё, кователь, Позорною прислужницею зла. Как первого оружия создатель, Ты, хитроумный мастер, виноват, Что вслед тебе пришёл завоеватель. Пришёл. Облёкся в царственный наряд, И вождь, и благодетель, и спаситель, Раздатчик наказаний и наград. А коли так, божественный Пракситель С небесною архитектурой лба Уже не чудотворец, а проситель. О, мастера печальная судьба, Когда он среди многих унижений Становится униженней раба, Когда вся красота его творений Дойдёт, низринутая с высоты, Обломками для поздних поколений. И как всегда, из праха красоты В окраске привлекательной и броской Восходят ядовитые цветы. Так в отблеске искусств, цветущий плотски, В сиянье шлема и дамасских лат На сцену мира вышел Македонский. Гордец, честолюбивый психопат, Проживший по тщеславному девизу: Для славы не жалеть чужих утрат, Друзей своих губивший по капризу, Индийские сжигавший города Для фона заполночному стриптизу. В нём не было ни чести, ни стыда, Но вот что странно, если строже вникнем В несправедливость позднего суда. Уж не за то ль, что был во гневе диким И безрассудным, этот сумасброд Молвою рабской наречён великим? Придумали, что он любил народ, Дань отдавал и мастерку и плугу, Не знал предела для своих щедрот, И даже Аристотеля в заслугу Ему поставят, как ученику, Любившему искусства и науку. Лишь к Диогену нежность сберегу За попросту отвергнутое счастье, Предложенное щедро бедняку: “Проси, получишь всё, что в царской власти!” Да славится мудрейший из людей, Ответивший владыке: “Свет не засти”. Черным-черно предательство царей, Но из предательств подлых и подлейших Предатель революции подлей. Не жаль мне честолюбием болевших, Людей толкнувших в нестерпимый ад, Огонь раздувших и в огне сгоревших. Наполеон откроет этот ряд, Что обагрил себя из-за короны Всей двусторонней кровью баррикад. Потом он будет сочинять законы Холодным стилем шпаги и пера, Раздаривать пустующие троны. Всё та же золотая мишура Смутила вас, искусные в работе, Художники, поэты-мастера. Не кто-нибудь, а седовласый Гёте, Мудрейший муж, сказать ему в укор, Стоял пред ним по собственной охоте. Обманчив был удачливый позёр, Ещё не битый палкою славянской За честь России и её разор. Лишь мать творца империи гигантской Всходила в златолепные дворцы В своей простой одежде корсиканской, Смотрела, как деляги и дельцы Выслуживались службою в бесчестье, И стягивала на груди концы Своей домашней шали козьей шерсти. К ней липла лесть, но, надо ей воздать, Летиция не поддавалась лести. Умевшая в семье повелевать, Суровая, она при всех соблазнах Не изменяла званью — просто Мать. О, сколько было их, дурных и разных, Сжигавших и топивших мир в крови, Порождено утробой жён прекрасных! Все гитлеры с девизом “жги и рви” Рождались и рождаются на свете, Зачатыми не по людской любви... Они чисты, пока всего лишь дети, Но в жизни, где порокам нет числа, В них пробуждаются пороки эти. Рождённые в любви не знают зла, И потому даются им не в сраме Дары искусств и тайны ремесла. За то и нарекли их мастерами, Творящими и крылья, и полёт По трассам с неизвестными мирами. Но почему в скрижалях жив и тот, Кто души растлевал и портил нравы, Кровь проливал, ужесточая гнёт. До сей поры историки неправы, Хваля их, околесицу несут И отравляют ядом ложной славы. Будь справедлив, Наш запоздалый суд! ВАСИЛИЙ ФЁДОРОВ 1983 Василий Дмитриевич Фёдоров 20.03.2012 18:48 Заявить о нарушении
Перейти на страницу произведения |