На холмистых угарных бульварах Москвы
спотыкается ветер с далекой Невы
и, коснувшись чахоткой горячей щеки,
брызжет мутной водой из холодной реки.
Он бормочет и манит, лепечет, зовет.
Для чего он прервал свой весенний полет?
Неужели на мартовском сахаре дня
он присел, чтобы сердце забрать у меня?
Не найти отговорок, немеет рука.
Неужели ко мне из дали-далека?
И другой, захрустевший болячками луж,
вторит ветер ему. Это мне? – А кому ж!
Захлестнули цепочкой, теснятся дома:
калорифером (лето), в сосульках (зима).
Белоснежной перчаткой из дальних миров
выгибает витрину Zino Davidoff.
Ошарашенный днем, оглушенный весной,
я стою на Тверской, закрывая рукой
это солнце в глаза и потоки машин.
Я не верю ему. Я сегодня один.
Он пихал меня в грудь и плевался в глаза
этот нищий немой, хлопотун, егоза.
И тогда, наконец, осознал я урок:
бесполезно молчать, если ты одинок.
15 марта 2000 г.