Едва за балкой поднимали шум грачи
И заржавеет под проталиной бугор,
Как дружно ставились ворота-кирпичи
И разлетались вмиг, сраженные в упор.
Послевоенные худые пацаны...
Наш гардероб был, как и время, небогат:
Поглубже кепка и протертые штаны,
Еще ковбойка, из которой вырос брат.
Не по одежке мы встречали, не взыщи...
Носили просто и с достоинством у нас
Фуфайки, словно мушкетерские плащи,
И прорезинки, как кроссовки « Адидас».
В степных могилах, под звездою, без креста,
Отцов погибших мы искали каждый раз.
А всю историю, считая от Христа,
На тех делили: "кто за нас" и "против нас".
Мы на невзорванных гранатах жгли костры,
В отстрелы прятали испуганных собак,
И точно знали, что базарные воры
Могли прирезать за пустяк и просто так.
Зато в карманах набиралось барахла -
С ним Робинзон бы и на Марсе не пропал:
Рогатка, спички, гвоздь, бычок, кусок стекла,
А у отчаянных - патрон и самопал.
Но был, как водится, и признанный богач
И весь народ его ценил и уважал:
По вечерам он выносил разбитый мяч
И был не важен ни размер, ни матерьял.
Дарила детство нам счастливое страна –
Бараки тесные и сказки в букваре
И, кроме редкого трофейного «кина»,
Был вечным праздником футбол на пустыре.
Нам репродуктор был окном в нездешний мир
Когда Синявский вел воскресный репортаж.
И кто - в воротах, кто – хавбек, кто – бомбардир,
В любой команде знали мы, как «отче наш».
Из них кумира выбирал себе пацан
И подражал во всем, и знало все село,
Кто среди нас Пономарев, кто Симонян...
Вот только с Яшиным никак нам не везло...
И поскорей полив постылый огород,
Тайком от матери махнув через забор,
К бугру сбегались, где уже решал народ:
Кто за «Динамо» в этот раз, кто за «Шахтер».
И разгорались схватки жаркие в пыли,
И набегал до темноты трехзначный счет,
И больше ног босых мы обувь берегли,
Считая просто – все до свадьбы заживет.
Но иногда на косогор и стар,и млад,
Сходились дружно и садились на пеньки –
Когда к нам местный разыграть чемпионат
С соседней шахты приходили пареньки.
И начиналась настоящая игра,
И умирала от волненья пацанва,
И Васька рыжий из соседнего двора
Давал бесплатные уроки мастерства.
За нас порой играли Зуба и Ашир,
И Вовка-мерин, и Кирюха-гармонист,
И часто местный хулиган и дебошир
Незаменим был как отменный футболист.
Но был костяк. Все с нашей улицы, как раз.
Дружили с детства и игралось нам легко:
Безуглов Юрик, Саня ( если коз не пас),
И Боцман Толька, и Николка Сулико.
Мы чтили правила без судей и свистков,
Из справедливых – выбирался капитан,
Щадили слабого и ноги игроков
И презирали за лукавство и обман.
Из поколенья победивших и сирот
Мы знали, в жизни и в игре важней всего:
Никто победу никогда не отберет,
Когда один за всех, и все – за одного.
Мы постигали во дворе и на буграх
Науку жизни и законы бытия,
И тот футбол для нас был больше, чем игра,
А вместе с ним мы стали больше, чем друзья...
Увы, минуло с той поры немало лет...
Мы постарели, раздались немного в ширь.
И пустыря того – давно в помине нет,
А весь Донбасс похож на брошенный пустырь.
И на руинах разворованной страны
Народ безмолвствует, жиреют богачи,
И подались в авторитеты пацаны,
Что подавали за воротами мячи.
Наоборот сменились правила игры:
Мораль и совесть прозябают в нищете
И побеждают нас мерзавцы и воры,
А мы, к несчастию – ни эти, и не те...
Проходит жизнь, как наяву дурные сны...
Но есть надежда, что вернемся к той поре,
Когда худые и босые пацаны
Разбитый мяч начнут гонять на пустыре.