Я снова возвращаюсь
к первоначальному выкрику.
Я выпалил им
в коммуникационную жуть.
Я заставил их врезать улыбку
в деревянные губы,
когда уносила в зубах пуповину
яга-повивалка.
Кашляли собаки.
Я отбросил форточки ушей.
Личико моё налилось кровью,
я весь напрягся в преддверии ада.
Случай поверг к моим мягким коленкам
белую хлябь.
Я не раз просыпался в снегу,
отрезвлённый холодной купелью.
Я, осыпанный манной небесной
в огнях фонарей,
распоясанный, бледный,
за грош медный
приступаю с утра
к производству детей.
1963