I
Шел сильный снег. Был первый день конца…
Конца зимы. Все снова ждали Феба.
Уже померкло в потемневшем небе
Сияние морозного венца.
Нарушив тишину лесного сна,
Порывы ветра разметали лихо
Слепящие серебряные вихри
По всей земле. Но близилась весна.
В тот день природа не могла сдержать
Февральского неистового гнева.
Как поцелуи Снежной королевы -
Твои слова. Не стоит продолжать
Наш давний спор. Согласья не найти.
Покой душевный, говорят, дороже.
Но к истине порой приводят все же
До срока заметенные пути.
А где-то там, сквозь тысячи парсек,
Летят миры, таинственно-прекрасны,
Но никому из смертных не подвластны
Коварные стремнины звездных рек.
И нет (а что я, собственно, хотела?)
Светилам гордым никакого дела
До нашей повседневной чепухи.
Им сверху все сценарии - избиты,
И мелочны - все смертные обиды,
И мизерны - все смертные грехи.
Для них равны преступник и судья,
Палач и жертва, то есть - те и эти.
Любовь и мир на нашем странном свете -
Единственная ценность бытия.
Все остальное - бесполезные вздор.
Молчи, не прекословь. Я это знаю.
И жизнь права, пока любовь земная -
И высший суд, и высший приговор.
22.01.96
II
Мне ни больно, ни страшно, ни холодно больше не будет.
Я открою окно, вскину руки навстречу дождям.
Я дарю тебя всем, кто желает - неверящим людям,
Всем дорогам, мостам, теремам, поездам, площадям.
Мне твердят: «Не упорствуй, ведь в мире нет страсти нетленной,
Ты забудешь его, вот увидишь, смирись, уступи.»
Я тебя отпускаю в свободный полет во Вселенной.
Я люблю тебя так, что не смею держать на цепи.
Лязг вагонных сцеплений в ночной катастрофе вокзала
Отзовется во мне тихим хрустом крахмальных манжет.
Я уныло сижу в полутемном пустом кинозале
И смотрю свою жизнь, как какой-то кошмарный сюжет.
И развязка близка, и бессмысленны всякие речи,
И герои устали от драм на домашней войне.
Кто бы мог предсказать, что любовь, загасившая свечи,
Злые годы спустя бумерангом вернется ко мне.
13.07.98.
III
Все спуталось - романы и новеллы,
Курьезы и досадные пробелы
Во многих мною сыгранных ролях,
Обрывки фраз, события и лица,
И старые тетрадные страницы
С нелепыми стихами на полях.
Я от себя бежал, как от геенны.
Я возводил и снова рушил стены,
И вновь они вставали в полный рост.
А жизнь моя с усмешкой неизменной
Была со мной предельно откровенной -
Брала взаймы и била в перехлест.
Ровесники - на их цветных портретах
Непоправимы времени приметы.
Я сам смотреться в зеркало боюсь.
Душа - не обветшавшая одежда,
Пока во мне не умерла надежда,
Что я еще однажды дотянусь
До стройного возвышенного слога,
И непременно отыщу дорогу
В тот мир, где все повернуто вверх дном,
Где приоткрыта в будущее дверца
И чье-то жизнерадостное скерцо
Врывается в мой опустевший дом.
21.12.99.
IV
МОНОЛОГ МУЖА ЗВЕЗДЫ.
Я постою в тени, я спрячусь за кулисы,
В который раз свяжу оборванную нить.
Несчастие мое - жена моя - Актриса.
Я толком ничего не в силах изменить.
Держать на поводке наивно, в самом деле,
Короткий поводок - на нем болтаюсь я.
А у моей Звезды - семь пятниц на неделе,
Никак не разберешь, которая моя.
Ее небесный путь - кто этому виновник? -
Крещендо для других хорошеньких актрис.
Кино - ее Сезам, ее король - любовник,
Оно - ее Христос, ее idea fix.
Что сыграно уже - неизмеримо мало,
Реалии ее обходят стороной.
Она то занята, больна или устала,
То трепетно-нежна, мила - но не со мной.
А кочевая жизнь - всего лишь дело вкуса.
Гостиницы, такси, чужие города.
Мне, хлопнув по плечу, сказал ее продюсер:
О чем же ты грустишь, когда она - звезда?
Чем плохо, что она - горда и знаменита,
И годы суеты еще не тянут вниз?
Ей рукоплещет мир, огонь ее зенита
Тебя не опалит. Чего же ты раскис?
Мне снилось: человек сомнительного вида,
Какой-то режиссер, пропойца и смутьян,
Развешивал над ней сады Семирамиды
И в воздух запускал горластых обезьян.
Еще стоит зима, и почки не набухли.
Я, сам себе назло, наврал календарю.
Она летит в Нью-Йорк, а я живу при кухне
И кашу по утрам для дочери варю.
Она в моей душе - нелеченная рана,
А я ее портрет повесил в образа.
С обложек и афиш, со всех киноэкранов
Сияют мне ее нездешние глаза.
Варшава, Дюссельдорф, Афины, Аризона…
Я знаю, жизнь моя ей сведена к нулю.
И не видать конца у киномарафона.
Она летит в Нью-Йорк, а я ее люблю.
22.12.99