* * *
Под осенний напев отцветающей яркой стихии,
В запоздалом порыве, где каждый себе драматург,
Я иду по забытой тропинке пешком в ностальгию –
Холодеющий сон, и названье ему – Петербург.
Перекличкой до самых небес журавлиная жалость,
И лазурной мастикой до блеска начищенный свод,
И неласковый день – остальное убийственно вжалось
В петербуржскую осень: умолкнет – опять позовёт.
Это белые стены, гроза в обнажённые окна,
Грациозная классика в зеркальце глянцевых луж
Побывав и вдохнув, поневоле останешься проклят
Царской памятью белых ночей и тоскующих душ
Словно гордая грустная нимфа в воде искупалась,
Отмываясь от жизни студёной тоскливой Невой,
И теперь, в наслажденье собой позабывши усталость,
Беломраморный стан утирает парчовой листвой.