* * *
Упрятался день под ночной замогильный базальт,
И, слушая ветер в истерике стылого воя,
Стоят фонари – как немая идея конвоя –
Вдоль мёртвой дороги, с которой ни вбок, ни назад.
И рвутся колёса, застрявши в рабочем ключе,
Под сонный дурман и промозгло-дождливую нехоть,
И грязь отлетает на тех, кому некуда ехать,
Кого фонари по этапу уводят ни с чем.
И сладко столкнуться в таком вот пути без конца,
Где каждый отсутствует, собственной горечью занят; --
Как будто взята из котомки с названием “Память”,
Идея сопереживанья – идея Лица.
Лицо без печати – в глазах ни креста, ни костра
(А сердце лихачило в рёбра глухою чечёткой)
И не было в нём красоты отчеканенно-чёткой –
Одна человечность, спокойствием сбившая страх.
И всё. И дорога. Осталась тоска до зари,
И ливень не стих, и мечта впереди не разверзлась,
В двуфарном луче точно та же сырая безвестность,
Но снова и снова навстречу плывут фонари –
Устало, а вовсе не злобно немея во мгле –
Одни из последних, кто помнит ушедшее лето, --
И, словно иголки, продетые в капельку света,
Всю ночь пришивают влюблённое небо к земле.