Да, лиха судьбы десница,
Сон мне вещий снова снится,
В нём лечу я, словно птица,
Я ушедших вижу лица.
Разум мой понять не может,
Что же, век мой значит прожит?
Кто же путь мой подытожит?
Да и ваш, пожалуй, тоже.
«Все там будем», - слышу шёпот,
Но в ответ не стройный ропот,
Как далёкий конский топот,
Как обвалов горных рокот.
Память – стала вдруг капризней.
Я не помню прошлой жизни.
Ни одной не помню жизни.
Только свет в хрустальной призме.
Свет, что манит, как магнитом.
Был я вдребезги разбитым,
Был разорван динамитом,
Сбит избитым нашим бытом.
Только ропот не про это,
Если был бы я поэтом,
Я б рифмованным ответом,
Всё раскрасил ярким цветом.
Но ведь цвет ещё не голос,
Я от истины на волос,
Цвет – палитра, голос – песня,
В этой песне мысль аз есмь я.
Я от тела отделился,
Мыслью заново родился,
Странно, но не удивился,
В пенье душ привычно влился.
«Все там будем», - слышу снова.
Эй, молчите, право слово.
Надоели вы до сблёва.
Я уже дошёл до рёва.
Тихо вдруг, и снова тошно,
Тишина звенит истошно,
Боже разве это можно,
Быть настолько многосложным.
Я пропал, как мысль мгновенна,
Я сбежал от тела плена,
Я сегодня, несомненно,
Настоящим стал, нетленным.
Ненавистны, иль любимы,
Куполами голубыми,
Иль крестами золотыми,
Позовут – уже я с ними.
Царственными иль простыми,
Проклятыми иль святыми,
Стали мы живым чужими
Им не вспомнить наше имя.
Но теперь за вас в ответе,
В нас не верящие дети.
Так живите же на свете
В добрых мыслей ярком цвете.