По обнажeнной колее
уходит год, и с ним усталость,
как маленькая антирадость,
являет истину в вине
тому, кто от нелeгкой жажды
присутствия не изнывал,
не мудрствовал, не зазывал
и неизменному народу
себя открыто не являл
ни в будни, ни в другие вехи,
напоминавшие прорехи,
которых и не сосчитал
ни он, ни те, кто были рядом
в неуловимой старине,
на небе, на земле, на дне,
обмениваясь точным взглядом.
...а лампы жертвенная суть
зелeным светом исходила
и молча тексты изводила,
и вновь звала куда-нибудь.