Бывает, я притворяюсь маленькой лентяйкой,
Которая надевает большой кринолин
(Чтоб никто не смог подойти ближе, чем на пять шагов)
и играет в классики
на поверхности огромного зеркала.
Она играет со своим отражением
И с отражением всего на свете.
По крайней мере, это безопасно,
Ведь зазеркальный огонь не жжётся…
… малышка в кринолине имеет смутное представление о поэзии:
Она хохочет над Верленом,
а Рембо пугает её,
Она – ребёнок…
… а по ночам я становлюсь меланхоличной девой,
Которая раскладывает карты
В надежде узнать будущее
(А на самом деле – просто побыть с тобой)…
Ведь никакой пасьянс не предскажет,
Что на рассвете ты исчезнешь,
И это тоже будет карточный фокус.
И лишь твоя улыбка останется полумесяцем
У изголовья светлеющего неба…
… юная дева имеет странное представление о любви:
Она бережёт чужую свободу…
Это я и не я.
И повествование не имело бы смысла,
Не будь каждый, как я – многолик,
Не будь у каждого по паре крыльев,
Которые одни держат на самом дне чемодана,
А другие – надевают и летят к солнцу.
У меня они тоже есть,
Хотя многие не верят,
Но у них своё представление обо мне.
Но стоит мне взглянуть в карманное зеркальце,
И я вижу пламя за спиной –
Это Время опять догоняет меня,
А я сбиваю его со следа:
Я надеваю крылья и взмываю в небо.
Время пройдёт и я не успею состариться…
… Время не помнит моих героев.
Сегодня праздник,
Но я не пью с весны…
И только зеркало морщится скорбно:
«Ты стала другой.»
Ну что тут поделаешь? –
Время.
Кому нужны прежние песни?
Но только бессилие станет роптать,
А я-то сильна.
Я чувствую время
В любом обличье.