Слишком дорого ходят часы за румяным окном,
Слишком долго под солнцем гниют озорные манто…
Все равно, как писать, безразличны и голос, и тон,
Все равно это будет о том.
Все равно будет горьким и радостным, тихим и яростным звук…
Я пишу как трава, как мезон, как река, как преступник, как друг,
Я пишу, как улика, ловя отпечатки их рук
И пожар твоих губ.
Все равно Бога нет, все равно не уйти мне в звенящий чертог,
Потому что привычны слова эти «звон» и «чертог»,
Но привычнее: «Бог».