Гой ты, радость моя безутешная! Стылым весом февральских обид
Ты ушёл, ах накаркала грешная! Горьким словом навылет пробит.
Ах ты, Господи, снова обидела не того – с горяча, да с плеча.
Не додумала, да не увидела, да во след не умею кричать.
Выйду в поле, в широкое полюшко, слёзы девичьи ветром утру.
А в душе моей вольная волюшка не пришлась ни к какому двору.
Отвалю от построенной пристани, пришвартуюсь, куда не пойму…
Так и было нагадано издревле – про войну и тюрьму, и суму.
Про суму – всё сбылось до копеечки, а тюрьма да война – обождут.
Как и Веничке – всё-бы мне фенечки, да на горле – резиновый жгут.
Плачем луковым – девичье горюшко. Да судьбе покоряюсь в беде.
Выйду в поле, в индийское полюшко, чтоб по-русски запеть о тебе.