После двенадцати я снова услышу,
что за стеной соседи
с горном из меди,
как на футбольном матче,
празднуют день рождения –
мегаэнциклопедия.
Ради всего святого,
хочется снова
побыть рядом с твоим молчанием.
Цифра – гудок – продолжение –
занято – и отчаяние.
Но если я специально
вдруг ошибусь номером,
цифры набрав не те –
Здрав-ствуй-те! –
несколько официально.
А мне лишь ответят – Слушаю.
Я расскажу, как добрался,
и что тянет уже обратно,
как будто забыл что-то важное – Ладно!
Потом постараюсь вспомнить, что именно -
в маршрутке без маршрута и имени,
но едущей на вокзал,
как если бы я каждый день уезжал
(некуда да и незачем –
премии мне не вручат в столице).
А я всю дорогу думал о тебе и реснице,
ресничке,
спрятавшейся в уголке.
а ты все сердишься, наверное, по привычке,
но мне не нравиться то,
что стало уже обычным,
обыденным и помятым,
что мы не дарим друг друга как тогда –
между четвертым и пятым – годами
стираются воспоминания.
И мальчик с босыми ногами,
похожими на оригами губами
не спросит уже разрешения
(что будет, тому и быть),
как если бы от одиночества
несчастные до отречения две детских ладони
временем отчаянно удаленное
пытались бы соединить.