Накормлен, выстиран, плечист
Сидит в правлении чекист.
Рукою водит по бумаге,
А активисты, бедолаги
Со всем согласны загодя,
За его пальцами следя.
Он глянул в тусклые глаза
Кто против? Против нет. Все за.
Когда же ночь на поле пала
Изба-читальня запылала.
Дверь приперта бревном, одно
Открыто было в ночь окно.
Все активисты друг за дружкой
В окно и, профилем на мушку...
Последним, выскользнул как глист
Плечистый, пьяненький чекист.
Открой врата! Пришла беда
Мужчин и женщин без суда
Схватили, вывезли в район
В тайгу, бессилен почтальон
Найти тот адрес, нет следов
От старых дедовских родов.
А кто остался? Наша Ася,
Девчонка чья-то, кличут Настя,
Да кот сибирский, хвост трубой,
Да в мглу, подавшийся ковбой.
Изгнав медведя из берлоги,
Сидел он мрачный, одинокий,
Всего хватило на веку.
Чекисты были на чеку.
Всю ночь в бреду металась Ася,
Подушку алой кровью крася.
Чахотка мучила давно,
Что жизнь, что смерть – ей всё равно.
Был бред запутанным, неясным,
На всё готовым и согласным,
За слогом слог, за словом слово
И обвинение готово.
Сложна в России обстановка.
Но непреклонна установка.
Крестьянин – русский вор и тать.
Пора крестьян как класс сметать!
А потому всего ловчей
Вбить классу гвоздь про меж очей