И он пришел ко мне. «А где же твои терновые раны?» -
«Зажили». – «А это точно ты?» (Мне везде и повсюду мерещатся обманы.) -
«Что, хочешь непоколебимых доказательств?» – «Да нет,
Сомнения – тоже восхитительная штука». – «На нет и суда нет».
«Ты же говорил, или твой Отец, не помню точно, кто из вас,
Что Суд будет по-любому, и будет грандиозное представление». -
«Да ладно, кто прошлое помянет – тому глаз
Вон. Пришло слишком много прошений о прощении.
Пойдешь ко мне секретарем? Мои секретари становятся знаменитыми
писателями». -
«Представляешь, сколько веков займет процесс моего крещения?» -
«Я смогу экспресс-методом. Только снова терпеть насмешки недоброжелателей…» -
«А как насчет первой очереди для меня на прощение?» -
«А оно тебе действительно надо?» -
«Ну, говорят, что это, по крайней мере, - стойкая традиция. Хочешь поймать меня на неверии?» -
«Извини, дурная привычка. Забываю, что ты не из стада». -
«А я и не верю в ваше прощение, и никогда не верила».
Ночь была бурной, но он был очень неопытен.
«Скажи, у тебя до меня были женщины?» – «Магдалина?» -
«А ты теоретически искушен, пропади твоя теория пропадом!
Лучше бы я была первой, тогда ты сохранился бы невинным». –
«Знаешь, а ты ведь и не подумала о предохранении». -
«С тобой? Ты уже, наверное, и не сможешь сосчитать миллениумы своего бесплодия.
Не обижайся. Угол отражения равен углу падения.
Ты же хотел отпробовать дьявольского отродия!»
Он заплатил мне, как и обещал, тем, что осталось от сребреников после переплавки.
Не то, чтобы за эксплуатацию моего духа, а просто для соблюдения протокола.
И вышел на крыльцо в очереди давку,
И толпа двинулась за ним, а я послала служку за белым для вечернего укола.
26/07/2001