Я шагал, дефлорировал чистое поле,
Ковырял сапогами нетронутый наст,
А равнина молчала, не чувствуя боли,
Не дрожала ни чуть, не входила в экстаз.
.
Из-под снега торчала рука неживая,
Неподвижная белая чья-то рука,
Кто же умер из наших? Ей богу не знаю,
Может знаю, нет тщетно, не вспомнить пока.
.
Будет день разберусь, раскопаю в сугробе,
Что скрывает от глаз непорочности слой,
Не желаю я в девственной снежной утробе
Захлебнуться как тот, кто мне машет рукой.
1992.