(Невыносимо видеть их мученья-
В дневник вписал француз Боплан
Когда воонючийй порванный кочевник
Славянских девочек при их отцах сгибал.)
Татарский стан визжал и злился,
Тащили девок на вертеж,
А стариков и кто поплоше
Сдавали пацанам под нож.
Монгол привычно с тела сбросил
Вонючий порванный халат,
И на телегу опрокинул,
Ту, что цвела, как летний сад.
Он грубо мял худые плечи,
За груди белые хватал.
И, засмеявшись, словно крылья
Девчонке бедра раскидал.
Слюнявым ртом был крик задушен,
На зуб попалась прядь волос.
А под телегой, молча плакал, отец,
В колодках, словно пес.
Ревели младшие братишки,
Монгол насытил плоть свою
И, братьям горло перерезал,
Едва убрав в штаны “змею”.
Подняв пинками полонянок,
Он всех за шеи привязал.
Затем на лошадь взгромоздился,
В штанах рукой поковырял.
Гортанный окрик развеселый,
Был, как плевок родным лесам.
Полон бежал, сбивая ноги,
И конь сбивался с шага сам.
Татарин беленькую Настю
Держал поближе, на седле,
И днем, по балкам отдыхая,
Он заголял ее в арбе.
Заветам верен Чингиз-хана
Он рад был лошадью чужой
Топтать, смеясь, чужие дали,
И с девой тешить плоть чужой.