Думы дыма, ветра слезы,
что ни делаешь - все плохо,
лишь бежит неудержимо из чертогов
дух с горелою бумагой, через трубы-вены
обволакивает флаги, рушит стены.
Стены, что меж нами встали,
что построены из пены -
выше гор и крепче стали -
недосказанных слов. Стены...
неприступные: ни сила, ни любовь их не разрушит,
только дым сгоревших писем -
лишь огонь мне почтой служит.
Я пишу к тебе, родная,
а в моем сознанье сумрак:
полно, есть ли ты на свете,
или я тебя придумал.
Недоступная, чужая...
ты прости мне бредни эти...
Потому, что в замке дивном,
где ты годы коротаешь,
где ковры и пианино...
ты живешь себе не знаешь,
что меня сожрала осень
и уж я не тот, что прежде:
ветер дыма не доносит,
и не сбыться уж надежде
на свидание с тобою...
Мир становится все меньше, все круглее
Над землею,
где везде восток и запад, солнце всходит, я старею
без тебя - ты в замке дивном...
Если все же ты заглянешь,
то увидишь непременно эту грустную картину:
ничего уж не искрится на столе в графине,
и последние страницы корчатся в камине.