Среди волн и туч свинцовых мчал вперед корабль безмолвный.
Молнией разбита мачта. Курс держал он в никуда…
Расколоть его пытаясь, на него кидались волны,
И шипела, отступая, разъяренная вода.
Озверевший ветер реял меж свисающих канатов,
И оттуда вниз бросаясь, бездну в море разверзал,
И наверх опять взмывая, пел безумную кантату…
То ввергал корабль в пучину, то на гребень поднимал.
Ночь бесстрастная следила, как он, словно привиденье,
Темной точкой удалялся за чернильный горизонт,
Без руля, без капитана, потерявший управленье, -
Средь валов кипящих моря полуявь и полусон.
А на палубе вповалку - три… четыре… восемь… десять… -
Пассажиры и матросы - мертвых тел ужасный бал…
Лица белы, губы сини, взгляд последний - в поднебесье,
И смеялся, вою вторя, ртов мучительный оскал.
Лезвиями огневыми рассекая ночь и ветер,
Молнии бросали гневно в море зла голубизну.
Ослепляющих зигзагов угасало многоцветье,
С тихим свистом погружаясь в белопенную волну.
Из кромешной тьмы порою вспышки молний вырывали
То лицо матроса-мужа, покорителя стихий,
То невинного мальчишки с посиневшими губами,
Что еще не прошептали о любви своей стихи.
Уплывал корабль смерти через ад, в морские дебри,
Лишь мелькал в дали туманной его призрачный скелет.
И окаменело утро в небе, на пороге двери,
Слёзы черные роняя на свой траурный букет.