Он был и волен и неволен,
да кто бы знал его каприз.
Тянуться вверх - пока достоин
и недостойно падать вниз.
Хватать за крылья и одежды
и не протягивать руки.
Где умирают все надежды
и остаются только сны.
И снова капля мирозданья не растворялась в киселе
и вечный кактус ожиданья терял иголки на окне.
Рука хваталась за затылок, нога чесалась в сапоге.
И из себя чего-то мнилось, лилась рябина в коньяке.
Но эта двойственность начала
и одиночество конца
Его совсем не волновала
подобно пятнице вчера.
Как не считает километры
улитка на фонтанном дне.
И зарождаются сонеты
в давно не трезвой голове.
Но снова женщины стреляли в него огнем горящих глаз
хранитель каверзной морали он ими ранен был не раз.
Рука хваталась за затылок, нога чесалась в сапоге.
И из себя чего-то мнилось, лилась рябина в коньяке.
Но там где мерят бесконечность
не помогает мера дна.
И все, что забирает вечность
не возвратится никогда.
И он пустился в откровенья
и демаскировав себя.
Глубоководные теченья
сменил на южные ветра.
И что-то в мире покачнулось, возникла рябь, пошла волна
То ли навеки разомкнулось, то ли сомкнулось навсегда.
Рука хваталась за затылок, нога чесалась в сапоге
И из себя уже не мнилось, лилась рябина в коньяке.