Все выпачкано в липкой паутине
пустого, неприглядного житья.
В сатине, кринолине, крепдешине
является похабная сватья
и теребит засаленные рюши,
и шамкает припадошной губой,
и шелестит в мои глухие уши,
и хвалится и хвалится тобой.
А я сижу и тихо сатанею,
в глазах мелькают сполохи огня.
Круги сужаются. Безумно давит шею.
Не трогайте хорошего меня!!!
Я чувствую межпозвоночной жилой
с отчетливой и жуткой прямотой
как ты придешь походочкой бескрылой.
Безносая. С косою. И с фатой.