А дерево сонный сложило затылок
На теплую землю, и дерево спит.
Пытливым умом среди ложек и вилок
Я должен найти себе меч или щит.
Но нет ни того, ни другого, приборы
Блистают узором, жестоко звенят.
Я должен раздернуть тяжелые шторы,
И буду тобой с подоконника снят.
На белом платочке считая слезинки,
На старом пароме, исследуя шторм,
На новой земле собирая травинки,
На черной дороге, в сумятице форм,
В нечаянной ссоре рассвета с закатом,
В нарочной борьбе между явью и сном,
В открытом окне над простором распятым,
И в запертой камере, сжавшийся гном,
Я белый платок целовал, как святыню,
Я синее море ладонью ловил,
И черные книги я видел пустыми,
А красный закат наизусть изучил.
Но мне с подоконника боязно прыгать,
Поэтому штор раздвигать я не стал,
Пытался пытливым умом я подвигать,
Плодов не родилось, и я перестал...
Лишь снег одеялом небесных опилок
Укутал мощеной дороги гранит,
И дерево сонный склонило затылок
На теплую землю, и дерево спит.