Он чувствовал себя чужим
И лишним в равнодушном мире,
Где подлости сквозят черты,
И так принизменны мечты.
Но диск луны сиял над ним
Любви неоновым сапфиром,
Когда очередная доза
Ему опять дарила грезы.
И в этих ярких полуснах
Он уносился от земли
В сюрнереальный континент
Где черствости и злобы нет,
Где вечно царствует весна,
И будто Сальвадор Дали
Картины те изобразил,
И только там герой мой жил.
В тот вечер было все не так,
Игла пуста, в ней нет дурмана,
И как теперь мечты продлить?
Без них он не сумеет жить,
Его проглотит черный мрак,
И, как назло, пусты карманы!
Себя не помня, в том, в чем был,
Он вышел в ненавистный мир,
Источник зла и вечных бед.
И первого, кто шел навстречу,
Покуда не лишился сил,
Ногами исступленно бил.
Теперь достаточно монет,
Теперь прекрасным будет вечер.
Он снова, не жалея вен,
Спешит в свой иллюзорный плен.
Не знал он, и не думал знать,
Как мать убитого рыдала.
Что до того, не знает он
Реальность где, где явь, где сон!
И, не желая отступать,
Ему вдруг показалось мало.
Он словно в воздухе парит,
Он сам с собою говорит.
Но что-то неприятны сны,
Кошмаром обернулось счастье.
Безумно мечется, и что же?
Он хочет вырваться. Не может!
И диск неоновой луны
Оскалился кровавой пастью,
И металлической веревкой
Скрутила передозировка.
Давно бурьяном заросла
Его могила. Бедный парень!
Вы, верно, скажете: «Слабак!»
Конечно да, скорее так.
Но коль у лодки два весла,
Гребец свободно ею правит,
А если сломано одно,
То может запросто на дно
Уйти, лишь в море ураган.
Так и герой мой, ведь веслом,
Которого недоставало,
Была любовь. Ее не знал он.
В замену он познал дурман,
И жизнь его пошла на слом.
Жесток он был, коль мир жесток.
Быть может, это нам урок?