Не рвись на части сердце. Все напрасно!
Душа вспорхнула голубем прекрасным
В ночь. К Иисусу, может, или к Будде,
Звездою в космос. Навсегда забудет
Законы строгие земного притяженья.
Под ноги отблеск пал двукрылой тенью.
Любовь и боль сцепились воедино
Кленовым листопадом, как в картине
Художника, застывшего в поре
Октябрьской на том календаре,
Что в комнате просторной нам всегда
Напоминал так скромно, что года,
Увы, летят неждущей птичьей стаей,
И время наше тает, исчезая.
Бесстрастные часы у изголовья
Мгновенья жизни мерили любовью:
Тик-так, еще любовь, опять тик-так,
Рассвет, сиянье, сумерки и мрак.
Но вот, застыли, онемели вмиг.
Иконы старой опечален лик.
В пучине памяти растаяли сюжеты
Счастливых наших дней. Как странно это!
И растворяется в вселенском вечном море
Безудержная пена. Мое горе.
И я шепчу, как будто в оправданье: -
Мы встретитмся, я знаю. До свиданья!