х х х
Воздух густ и настоян на липах,
в южном городе нега и мир.
Тихо льётся над городом скрипка,
улетучиваясь в эфир...
Солью пахнет пространство немое,
сонно плещет усталой волной.
Я вхожу в распростертое море -
и меня принимает оно,
из-под ног вырывая дно!
И, теченьем подводным подхвачен,
словно щепка плыву наудачу -
неизвестно зачем и куда.
Холодеет бездонное сердце,
и неоном люминисценций
мозг слепит миражей череда:
караваны, миры, города...
Я забыл уже улицы южные
и дома с непросохшей известкой.
Недоступные, равнодушные
надо мною светятся звёзды,
раздвигается ночь сферическая,
отдаляется все земное...
Лишь в свечении фосфорическом
рыбы шествуют подо мною.
Тусклым глянцем мерцают спины...
Нерушим заведенный покой -
в нем сливаются воедино
зево неба с пучиной морской.
Нет прозрачней и призрачней грани,
нет прочней и незримей оков...
Небо черное - как мирозданье,
море черное - как мирозданье,
я не вижу его берегов!
Тяжелеет бессильное тело.
Будь ты проклят, неведомый путь!
Я тону -
и тону неумело! -
и никак не могу утонуть!
Черный воздух царапает вены,
в черный сгусток трамбуется кровь...
Я кричу молчаливой Вселенной:
"Мне не видно твоих берегов!"
Звезды падают...рыба донная
ввысь возносится, как душа.
Кровь моя умиротворенная
благодатно журчит в ушах...
И доносится памятью зыбкой
на последний -
предсмертный -
пир:
тихо льется над городом скрипка,
улетучиваясь в эфир...