Вольному воля,
воля и одиночество.
Я обескровлен
верой в твоё пророчество.
Через эпохи
боль и гранит эпитетом,
рай лишь в дороге,
Древним клянусь Египетом.
Лучше занозы,
чем воскрешать молитвами
сладкие грёзы
давней весны под липами.
Кровь на запястьях,
шея под гильотиною,
стали объятья
первой моей могилою.
Спрячу в конверте
точки да междометия,
в крохотном сердце
холод тысячелетия.
Пусть Нострадамус
станет твоим сообщником,
я возвращаюсь
с первым бомбардировщиком
в мир, где повисла
скорбь на аллее липовой.
Толика смысла
в нашей любви реликтовой.
Чтож, повстречались,
видимо, не ко времени.
Вмазан в реальность
счастья удар по темени.
Визы и ксивы,
дым и квазары дальние.
Нет перспективы,
если вся жизнь ректальная.