I
Старый город. И в стеклах витрин преломляется утро.
Пламенеющий ветер уже облизал облака.
На вокзале прокашлял и смолк умирающий рупор,
Да газетный лоскут прошуршал и затих у лотка.
К меди-медь. Вновь листва осыпается в медные трубы,
Легким звоном иссохшие души тревожа слегка.
На осеннем ветру замирают и ветреют губы,
Улыбаясь словам, долетающим издалека.
Это осень. И мысли волочатся в сторону юга.
Поезда, спотыкаясь, сбиваются в свой караван.
Мы на этом вокзале опять потеряли друг друга.
Потому, что ты прав. Потому, что я тоже права.
II
Здесь не видно рассвета - лишь черная гладь к горизонту,
Да упрямый прибой лижет годы, как кот молоко.
На прибрежном ветру чуть трепещут обвисшие зонты,
Берег с шорохом дышит, вздымаясь протяжно-легко.
Может, это болезнь - никогда не искать компромиссов?
Или истина спрятана в зернах обычных страстей...
Я теряюсь в глухой череде наплывающих мыслей.
Я истерта в песок на останках китовых костей.
Я впечатаю след в какофонию плачущих чаек
И заброшу свой грош так, как только смогу, далеко.
Я прощаюсь с тобой так, как многие только встречают -
Изумленно и страстно. Восторженно и глубоко.