Дождливой порой свои ушки открой
И слушай, что я расскажу.
Она мне была то чужой, то женой,
Теперь я ответ подержу.
А я ей был часто то свой, то чужак,
То "вон!", то "привет, дорогой"
И чуствовал часто себя, как дурак
С котомкой своей расписной.
В окошко настырный дождец норовит
Закинуть мне память о ней,
О том, что наш сын был аборотом убит
В один из похабнейших дней,
А я был обманут рассказом о том,
Что шансов родить "ни шиша -
Здоровье ни к чёрту" и был дураком,
И ждал у дверей, не дыша.
Но, вот из дверей показалась она
И глянула прямо в глаза...
"Не верю тебе ни хрена, ни хрена" -
Подумал, но ей не сказал.
Так умерло то, что рождалось весной
И длилось, как сон наяву.
Она уже стала повторной женой,
А я одиноко живу.
Мне снится, что вяло по шею бреду
В тумане загробного дня
И встречи с сыночком не выжившим жду.
Пусть встретит скорее меня