Мне пора печатать воспоминанья,
Разводить их, как на окне герань. Я
Помню пару дат и штрихи к портретам -
Почему бы всем не узнать об этом?
Я ведь, правда, был молодым - я помню.
То, что вспомнить вам нелегко, легко - мне.
Я заложник? Нет. Я должник, который
Должен столько, что властен над кредитором.
Я готов плести словеса и фразы,
Я готов писать, не солгав ни разу,
Только чуть поглубже, чуть порельефней
Очертить картину, найдя себе в ней
Неплохое место - чуть слева, с краю -
То слезу, то пот рукавом стирая.
Значит так, начнем. Ехал я когда-то
К поэтессе С. (не припомню даты,
Был октябрь, и год девяносто пятый
Повернул со скрежетом на попятный).
Кто-то звал дите со двора на ужин,
На Большой Зелениной стыли лужи.
Фонари, дрожа от случайных звуков,
Лили свет из луж, как из новых люков.
И стучал мой путь колесом трамвая,
И шатались люди, не уставая
Проходить сквозь память иглой по шерсти,
Оставляя черную цепь отверстий.
Я потом сидел на безглазой кухне,
В ноздри горько бил сигаретный дух мне -
Фимиам жилья, где без политеса
Суп грибной варила мне поэтесса.
Серый кот зевал, предвкушая ужин.
На стене портрет - поэтесса с мужем,
Под портретом муж - борода, как пена -
Восседал невидимо и смиренно.
Вот и все. Конечно же, были встречи,
Разговоры, споры, попойки, речи,
Череда событий - сюжет романа
Безразмерный, словно дыра в кармане.
Но сухой остаток довольно глупо
Отфильтрован памятью: запах супа,
Поэтесса с мужем - на стенке в профиль,
Сигаретный дым, отварной картофель,
Кот (а может, кошка - я даже это
Помню плохо). Точка. Конец сюжета.
Поэтесса С. умерла от рака.
Я пошел на похороны, однако
Не дошел до кладбища - почему-то
Испугался и соскочил с маршрута.
Да и кто я ей? Ученик? Навряд ли:
Я в числе других прорастал на грядке.
Кто сажал - не помню. Она полола,
Удобряла почву, порой порола.
Что она мне? Вечный табачный запах,
Кот, держащий птичку в пушистых лапах,
Голос резкий, словно стальное жало…
В церкви мы стояли, она лежала,
Будто издевалась, - легко, не мучаясь,
Потому что мучаться - наша участь,
Потому что нам - задавать вопросы,
Для нее вопросы - уже отбросы,
Как и мы, кому этим смертным жестом
Поэтесса как бы сказала "Место!"
Мемуары - вздор. Мемуарить - подло.
Во дворе тусуется ночью кодло.
На работе - бульканье бизнесмена.
По утрам - покупка продажной "Смены".
Это жизнь - грамматика примитивна -
Бесконечно длящийся негатив, но
Среди темных лиц и глазниц белесых
Затаилась память, как злые слезы.
Переправлю дату, подставлю имя,
Наделю себя наравне с другими
Ролью, жестом, репликой, а что толку? -
Сочини себе что угодно, только
Взгляд упрется в стену, в обои, в плитки:
Память рвет нам жизнь, точно холст, - на нитки,
Мемуары рвет на тире и точки.
И кричи потом соловьем на кочке.
С поэтессой С. я не встречусь боле -
Говорю об этом почти без боли,
Потому что кто его знает, что там -
За чертой, за дверью, за поворотом.
Я ни в чем особенно перед нею
Не виновен. Мне в десять раз страшнее -
Видеть тех, что рамок не признавали,
В черной рамке и в жестяном овале,
Мне страшней вычеркивать с дрожью глупой
Номера чужих телефонов-трупов
И следить, как время течет, потея,
От одной потери к другой потере.
Если рай не выдумка Алигьери
И туда пускают без квот евреев,
Если поп не врет, укачав кадило,
Если мне достать бы в рай подфартило
Пару мест по сходной цене в итоге -
Все равно бы наши пути-дороги
Не сошлись. Не важно, что б с нами сталось -
Министерство связи времен распалось.
Под оранжевым абажуром детства
Поэтесса молча доест обед свой,
Сигарету выдернет, чиркнет спичкой
И двойным движеньем, как бы кавычки
Закрывая, пламя собьет. В нагретом
Тусклом кухонном воздухе сигарета,
Задыхаясь собственным духом скверным,
Пляшет в пальцах тонких легко и нервно,
Словно кто-то чертит в дыму рукою
"МЕНЕ-ТЕКЕЛ-ПЕРЕС" и все такое.
октябрь-ноябрь 2001 г.