В 37 мы – огарки,
я откладываю на юбилей
из аванса, с получки, с кварталки
и с халтурных 5-ти рублей.
В 37
из засады
нас заметно в момент:
мы раскосы, либо носаты,
и креста на на с нет.
В 37
нам на свалку вскользь:
то больниц, то девиц клиенты,
мы – гнилые насквозь
русские интеллигенты.
Как лекарство от боли
и от тыка взашей
тянет нас поневоле
путь кутежей,
и не значит нисколько
глухая на зов
плоть от плоти прослойка
меж верхов и низов.
Кем бы нам ни грозили
те –
мы служим России,
кто где…
Где бы нас ни задели
впопыхах –
мы внушаем идеи,
кто как…
Как бы нас ни снабжали,
зато –
мы вставляем Державе,
кто что…
Что бы с нами ни изобразили,
со стыда –
мы свихнёмся в России,
кто когда…
И когда бы о нас ни спросили,
в пику всем –
мы ночуем в России,
кто с кем…
На лице безупречен
грим ,
мы из вечера в вечер
говорим, говорим…
Неизменно в ударе
высокий слог,
нам заране раздали
кусок:
дабы втиснутый массам
дух окреп,
смазан импортным маслом
фуражный хлеб,
чем жирней, тем прелестней:
дважды в месяц таскаюсь к кассе я,
напевая песни
поэтического согласия!
Что бы нам ни свистели звонко
без конца,
ан основа основ – казёнка,
расположенная с торца!
И чего бы в запале спора
ни талдычил причастный чин –
и надежда она и опора
ПромФинПлановых величин…
Захотели бы если б Вы,
впереди - и Париж и Персия,
а не только семья, как пенсия
по любви...
Душа жестью обита
дабы душу не драли
за Державу обида
и тяга к Даме!
/12.03.1985, из раннего меня :) /