Стихали ночи вслед глухие голоса,
Ушли последние под утро сновиденья,
Лишь ощущение тоски сжимало сонные глаза,
Не отпуская, дню не дав благославленья.
Как сладки сна полеты и вершины,
Где, позабыв, что сотворен из глины,
Взмываешь к солнцу, к звездам, к темноте,
Где нет нужды искать спасенья на листе
От удушающей неволи стройных мыслей,
Нагромождений правил и границ,
Где нет посредников, нет букв, канонов, чисел,
Нет идеалов у людей, а у людей нет лиц.
Во сне мы умираем, упреждая время,
Пытаясь сбросить тело и мирское бремя,
Сдавившее движения и радость
Полета в вечности, а дарящее старость.
Но треск будильника, очарование исчезло
В какой-то комнате пропахшей и облезлой.
Обозреваю, недоумевая, стены,
Устало возвращаюсь к миру тлена,
Где все совсем наоборот,
Гадаю, чем набить свой рот,
Найдя вчерашний бутерброт
Печалюсь за весь женский род,
Срываю лист календаря
И вспоминаю, что тревожусь зря,
Что есть Маслоу, Фромм, Христос и коммунизм
И сотни наркотично умных "изм",
И все они едины, полагая,
Что человека его дело выручет,
И на работу, прибодрившись зашагаю,
Засыпая.
13.02.89