Головы склонили фонари,
На дорогу льют янтарный свет.
В проводах притихли снегири.
Я из зоны шлю тебе привет.
Под казённой лампой Ильича,
В камере холодной и сырой,
Вывожу кривые буквы я.
Я от мрака стал почти слепой.
Слава Богу, есть при мне свеча,
Нить вольфрама порвалась нежданно.
Ватник соскользнул - не с моего плеча,
Что ни странно, кажется мне странным.
Папиросный дым под потолком,
Рвётся на клубы, свеча мерцает.
Лишь одной тебе пишу о том,
Как мне душу рвёт и сердце как страдает.
Гришку, ну, соседа моего,
Что делил вчера со мною нары,
Увели на казнь, ведь на него
Опер прицепил убийство Клары.
Накрутил на полную катушку.
Мне светила вышка - обошлось.
Заменили казнь мне на полушку -
На меня улик столь не нашлось.
А ещё прошу, пришли махорки,
Что из самосаду моего.
И перо то, скинь на борохолке -
Это для спокойства твоего.
И газетный лист, что строчек между
Я тебе царапаю письмо,
Ты не ныкай, а сожги надежду,
Почтой зэковской придёт к тебе оно.
Ты прости, что всё подряд пишу я.
Нет других событий у меня.
Наказание - заслуженно несу я,
Не увидеть больше мне тебя.
Ну, прощай, на сём письмо кончаю.
Обнимаю. Сына поцелуй.
И не жди меня, я всё тебе прощаю.
Да в орлянку с жизнью не балуй...
26.07.95.
Арад