***

Я стану на грань у последнего края,
А за спиною шумят обвалы…
Да будет мне пухом земля сырая!
Да будут мне прахом серые скалы!

Здесь белый остров – моя могила,
Здесь будет крест полыхать, сгорая…
Я тронул черту,  но черта застыла,
Экватором стала граница края.

Не воздух жжется – стекло сплошное
И замыкается ровным сводом.
А сверху дразнящей голубизною
Смеется Ангел: «Глядите, вот он!»

Я крикнул в небо: «Пустите, дайте
Познать исходы, смести преграды!
Сперва – возьмите, потом – кидайте…»
Сказали ангелы: «Мы бы рады…

А знаешь, странник, здесь все похоже
На вашу землю, на ваши нравы.
Не стой под нами, а крикни: «Боже!»
Увидишь – мы оказались правы».

Стоять под аркой – себе дороже.
Я вышел в стену и сел у грани.
Сказал: «Прощайте» и крикнул «Боже!»
Вдруг голос замкнутый, как в тумане,

Меня сорвал с уютного рифа
И бросил в небо, и дал свободу,
И взвилось пламя, от ветра криво,
И потянулось к вершине свода.

Я крикнул: «Господи, дай мне крылья,
Увидеть небо, приблизить вечность.
Червем презренным недавно был я,
Дарил проклятья и черный меч нес».

Погасло пламя – Господь ответил,
Сказал, как море в часы прибоя:
«Звезды с орбит не сбивает ветер.
Небо – навеки, оно с тобою.

Я жидкий огонь в твое сердце вылью,
Чтоб жгло изнутри, чтоб пылало слепо,
Но если сгорят за спиною крылья,
Клянись, что не будешь смотреть на небо».

«Зачем мне небо, великий Боже,
Когда мне к солнцу нельзя подняться?
Сидеть на земле несравнимо проще –
Не нужно храбриться, не нужно бояться.

А крылья – ладно, пускай сгорают,
Обета данного не нарушу.
Дели Земли, мы рвемся наружу,
Но держит нас Грань у последнего края».

Листья кружатся, умирая,
Мерцкают звезды, в волнах сгорая,
Да будет мне пухом земля сырая
В белом холме у последнего края.