Я на скамейке просижу не больше месяца.
Д. Хармс
1
Подо мной – глина.
Надо мной – Бог.
То ли жизнь мимо,
То ли мир плох.
Ветерок ищет
В головах лип.
Что-то врет нищий
Про за что влип.
Ручеек бредит,
Что отец рек.
Из-за туч светит
Через плоть век.
Ангел мой прячет
От меня, лжив,
Взгляд. Пока, значит,
Я еще жив.
2
Послероссия.
В мире сквозняк.
Педерастия.
Передозняк.
Не театр-драма
Не базар трет,
А в летах дама
Сквозь сушняк прет.
Без былых жара
И ура: “Эй,
Где твое жало?” –
Говорю ей.
Обретя речи,
Говорю, дар:
“Не такой встречи
Я, мадам, ждал”.
3
Нью-Атлантида.
Ноль и пять эл.
Тенор в “Аида”
Про не то пел.
Не моя кожа
На чужом мне.
И душа тоже –
О двойном дне.
Что-то из Сартра.
День течет, длясь
Со вчера в завтра.
Сам себе князь,
Сам себе быдло,
Как оно, весь,
По всему видно,
Вот он я, есть.
4
Я сижу тихо,
Тридцати нет.
Что-то мне дико
Видеть бел свет.
Что-то мне люто.
На душе дрожь.
Я забыл худо.
И добро – тож.
Спеленал холод
Грудь мою мне.
Говорят, горд.
Только, я не.
Я, никто, некто
Рядовой аз,
Человек нетто
Из толпы вас.
5
Говоря проще,
Я устал, бес.
Жив пока, впрочем,
И почти трезв.
У меня виды
На дожить век.
Мы теперь квиты,
Как сказал грек
Своему раку
И пивка в зал,
Когда дал тягу
Из варяг, взял.
(Переврав Канта
На его речь –
Так легла карта,
Вне себя вещь.)
6
Where are you, Adam?
Говорят, мол,
Ходит смерть рядом
Ото всех зол.
И берет лаской,
И блазнит глаз,
И глядит сказкой
Что ни есть в нас:
Сей гевалт, шухер,
Озорной май;
И сплошной Шуберт,
И земной рай.
И, хотя веры
Ты ничьей сын,
Самому вены
Нет открыть сил.
7
Время не лечит.
Просто, счет дней.
После нас – вечность.
Свет любви в ней.
И простор взору,
Когда (мысль впрок)
Как сапог, впору
Подойдет срок,
Дав живым форы,
Уходить вброд,
Потеряв формы
Посередь вод,
На другой берег,
Где, на сей раз,
Никакой пеленг
Не возьмет нас.
1999