памяти Александра Блока
и продолжению его песен прекрасных
посвящаю
Ты отворишь окно
Однажды на заре,
Наивно и смешно
Рассвету удивясь.
Ты выпорхнешь в окно,
И в розовом дворе
Когда – нибудь весной
Воскликнешь:«Здравствуй, князь!»
Захочешь говорить,
Но не произнесешь
Хранимых с детства слов,
Желанных, дорогих.
Подашь воды испить
И радостно поймешь,
Что примет вас Любовь
Иначе, чем других…
…Коня не расседлав,
И в дом не заходя,
Он станет пред тобой
Как будто невзначай,
Когда стрижи стремглав
Над окнами летя,
Споют наперебой:
«Мы встретимся. Прощай!»
– Я шел к тебе всю жизнь,
Я знал тебя всегда,
Не смея одолжить
Того, что не занять,
Но звонкие стрижи
Вели меня сюда,
Вселяя волю – жить,
Давая силы – знать.
…И в эти пять минут
Роса прекрасных роз
Раскроет жизни суть,
Тебя освободив,
Столетья промелькнут,
И в капле своих слез
Увидишь ясный путь,
Что ждет вас впереди.
…Стремглавые стрижи
Нырнут в дорожну пыль:
– Ты, милая, не плачь,
Молчи! Не обещай…
…В нетронутой степи
Уже поет ковыль
Коням, летящим вскачь:
– Мы встретимся. Прощай!
Александр Ратыня
26.04.2001 г. 9:30 – 11:00
ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА
(об одном из ключей к толкованию песни «Стрижи» )
С детских лет близки и дороги мне
очень многие песни-стихи Александра Блока.
Их разве все здесь перечислишь.
Помните его отчаянно – радостное возглашение
о дерзком, почти безумном
прорыве человеческой души к свободе,
«сквозь кровь и пыль…»:
«И вечный бой! Покой нам только снится.
Сквозь кровь и пыль…
Летит, летит степная кобылица,
И мнет ковыль…»
Перелистнем страницу,
и вот перед нами уже совсем иная дорога.
В кажущийся простор «свободы» запретной
ведет сошедшего с пути воина
загадочная сон-песня
июльского утра купального:
« В густой траве пропадешь с головой,
В тихий дом войдешь, не стучась.
Обнимет рукой, оплетет косой,
И, статная, скажет: «Здравствуй, князь!»»
И еще. И еще. И еще.
Можно без конца цитировать
таинственные строки Блока
и размышлять над ними.
Но и из сказанного
уже можно понять,
о чем так хотел,
но не успел он сказать нам.
. . .
…В те далекие дни,
когда жил на земле
великий русский поэт
Александр Блок,
время было иное,
и многое виделось иначе, чем теперь.
Поэт смотрел за созревающие поля,
и видел войну,
опаляющую спелые хлеба,
потому что предчувствовал ее.
Он смотрел на безмятежные небеса,
и видел тайную, запретную
любовь украдкой, –
словно предчувствовал,
как скоро и безотрадно
отвернется обманутая Россия от Бога...
Но век (целый век!) спустя
я читаю стихи Александра Блока,
и изумленно гляжу вокруг,
и за всем, что видел он,
вижу совсем иное, –
то, что сто лет назад
увидеть светскому поэту
казалось немыслимым,
наивно – смешным
и почти «неприличным».
Я вижу нетронутую ковыльную степь,
и - не то, чтобы распрямившийся, -
но НИКОГДА НЕ МЯТЫЙ ковыль,
и летящих по просторной степи,
неприкасающихся к земле
сильных, но невесомых крылатых коней.
И во встрече любимых на перепутьи дорог
я вижу не тайную власть томящей страсти,
но освобождающие объятия света.
В краткой, данной лишь на миг встрече,
я вижу соединение двух неразлучимых в вечности судеб,
которые никогда не будут омрачены
греховным познанием запретного плода,
которые все – без остатка,
будут посвящены служению только Богу.
Об этом, об этом поет и просит
гуляющий на ветру ковыль –
о встрече с крылатыми конями,
которые не разрушат своими копытами
упругую красоту его гибких стеблей,
но станет ковыль-трава
от этой встречи лишь еще более прямой и нежной.
И я вижу совсем другие дороги,
испрямленные для праведных,
измытые от скверны мученической кровью святых,
и я знаю, я верю, что тысячи юных судеб
пройдут теперь
по этим святым дорогам
Святой Руси.
Большего я не в силах сейчас сказать,
потому что ведь это только ключ,
а он нужен лишь затем, чтобы отворить дверь.
И разве возможно описать словами
тот бесподобный простор русских дорог,
который устремляется навстречу
отворившему дверь.
Александр Ратыня
октябрь 2001 г.,
9 ноября 2001 г.
P.S. И в заключение приглашаю
прочесть очень интересную статью
Людмилы Ильюниной
«Молитва об Александре Блоке»,
опубликованную в газете
«Православный Санкт-Петербург», № 7 (61), 1997 г.
Небольшая это статья,
но великую надежду вселяет –
в ней собраны
исполненные любви и милосердия
свидетельства старцев
о посмертной судьбе поэта.
МОЛИТВА ОБ АЛЕКСАНДРЕ БЛОКЕ
(автор – Людмила Ильюнина)
7 августа мы отмечаем день памяти поэта
Эта неожиданная, на первый взгляд, тема явилась как ответ на постоянно звучащий вопрос об отношении А. Блока, его поэзии и его человеческого пути и веры православной. Вопрос о его богоборчестве и последних днях жизни.
Оптинский старец Нектарий в августе 1921 г, просил передать матери поэта: “Александр в раю”. Слова эти были сказаны старцем после молитвы об упокоении раба Божия Александра. Молитва его, присоединившись к молитвам тысяч людей о новопреставленном, принесла в сердце святого старца неожиданный ответ о загробной участи поэта.
Близкие Александра Блока свидетельствовали о том, что последние дни поэт провел в молитве и покаянии. Об отпевании и погребении А. Блока сохранилось немало воспоминаний современников. Похоронная процессия, несшая на руках тело поэта от Офицерской до Смоленского кладбища, собрала толпу в несколько тысяч человек и превратилась в настоящий крестный ход. Похороны А. Блока совпали с престольным праздником Смоленской иконы Божией Матери. Служба продолжалась почти три часа. “Цветов была бездна, — вспоминала одна из почитательниц поэта. Вдали от себя, в толпе, я увидела горько плачущую и молящуюся женщину. Лицо ее было так необыкновенно и притягивающе, что я не могла отвести взгляда от нее. Это была Анна Ахматова”.
Могила А. Блока сразу же стала местом многолюдных паломничеств. Многие из приходивших сюда возносили молитвы Всемилостивому Богу о душе поэта.
Недавно стало известно о молитвенном предстательстве еще одного старца (почти нашего современника) за душу А. Блока. Это приснопоминаемый Владыка Мануил (Лемешевский), духовный отец Владыки Иоанна (ныне - приснопоминаемого Иоанна (Снычева), митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского – А.Р. ). В его Братстве в 20-е годы постоянно молились за поэта. Связано это с личным знакомством будущего Владыки и А. Блока. Автор этой статьи может свидетельствовать о том, что и в глубокой старости духовные чада Владыки Мануила поминали “приснопамятного раба Божия Алексанлра“.
Так, на примере "великого грешника”, как он сам себя называл, и гениального поэта мы видим силу соборной молитвы. Православные христиане знают, что молитва может изменить и загробную участь человека. А предсмертное искреннее покаяние может принести то блаженство, о котором сказано у псалмопевца Давида, когда Бог не взыщет с грешника за его падения.
Людмила Ильюнина
(газета «Православный Санкт-Петербург, № 7 (61), 1997 г..»)