Все это – было. Наверно, в моей прошлой жизни.
Точно не помню, в какой – но в одной из последних.
Так же врывался ты радостным яблочным бризом –
в ворохе писем, улыбок и планов на лето.
Все это – было. Возможно, в какой-то из Греций.
Помнится смутно… кажется, даже в античной.
Я тут в кармане нашла завалящий сестерций –
значит, и Рим нас купал в своем вызывающем киче…
Все это – было. Но спутались точные даты,
а календарь – завирает. Заметил еще Грибоедов.
Я выбиваю по краю стакана стаккато…
Вспомнить бы… Герр Шварценнегер, ты мне присоветуй,
как освежить идеально затертую память.
Ты помоги… Я смотрела кино – у тебя получалось
так хорошо, что впору обнять и поздравить…
Трубка… и сад… и веранда… и кресло-качалка…
Что это, Бэрримор? Пазлы, обрывки, кусочки,
части трехмерной запутанной головоломки…
И в пролонгации темных твоих многоточий –
перемещения вдоль по выступу лезвийной кромки.
Все это – было. Глагол совершен и отставлен
в сторону – жертва абсурдному абсолюту.
Глянь, как резвятся в бассейне минуты-пираньи.
Это – январь. Аритмия. И Мебиус шутит.
16.01.02 г.