холодно, да? сидеть в одеяле, пить
черное отражение твоего рта.
чайная сука умела тебя лепить,
в глотку втекая с настойчивостью винта! -
там, в темноте, тяжело становилась мной,
вОлнами горячо наполняла таз, -
и ручейками черными плакал зной,
в кончики пальцев звенькал он, колотясь,
как о фарфоровый нежный шаршавый лед -
о белоснежную с розовым кожу; я,
вскидывая глаза, убивала влет
разом ночник и люстру. и вот, жуя
белые занавески, входил свозняк,
двигал тени, растущие на стене...
и начиналась медленная возня:
голос мой ворочается во сне.
ночь стирала в теле моем углы,
растворяла кожу меж тьмой и тьмой, -
и два мрака сливались (пока могли),
и сквозь пальцы воздух скользил тесьмой...
...утром же заново я обретала плоть,
мрака кусочек сгущался во мне - в меня.
ну вот и все. теперь мне опять тепло
там, где я цвета кагора - Его вина.