Когда доймет угрюмая досада
Иль ослепит Риальто мишурою,
От шума дней спешу за тишиною
В мир вечных вод и пышного распада.
Убережен от тайного разлада
Сей пустынью, сей мертвою волною,
Я вижу лавр над рухнувшей стеною
Во прах ветрами сточенного града.
Здесь камни свай подобны длинным ложам,
Здесь моря темного возвышенная мера
(С которым впредь не обручаться дожам!);
И здесь хранит пустынная ривьера
Глухой покой, что лишь едва тревожим
С каналов резким криком гондольера.