АЛЕКСАНДР БЛОК
«Вхожу я в темные храмы,
Свершаю бедный обряд.
Там жду я Прекрасной Дамы
В мерцаньи красных лампад…»
Когда на смену суетному, пропахшему порохом, бензином и пивом двадцатому веку пришел апоплексически-апокалипсический век двадцать первый, зачарованная магией больших цифр и всяковсячных цифровых палиндромов (20-02.20.02.2002), раздавленная теорией больших и малых чисел интеллигенция ввела в обиход окказиональное словечко – «порубежье»…
Действительно, порубежье (рубеж двух веков) – время неслыханных потрясений и невиданных перемен. Во всяком случае, в России так было всегда: на стыке семнадцатого и восемнадцатого – грандиозный размах реформ Петра, кровавых по своей сути, с хрустом мослов и скрежетом зубовным, жутких, но положивших-таки конец «Руси боярской, дремотной»; век девятнадцатый идет на смену восемнадцатому – и, с одной стороны, Россию «втягивают» в неутихающую череду идущих в Европе «наполеоновских войн», приведшую к восстанию на Сенатской площади и, позже, к отмене крепостного права (а как иначе: зря что ли в Европу ходили, Парижи и Берлины башкирской конницей пугали, свободомыслия набирались?), а с другой – это эпоха небывалого расцвета русской поэзии, это Г.Державин, В.Жуковский и, конечно, великий Пушкин («красноречивый Александр»); девятнадцатый отступает от «железной поступи» века двадцатого – ослабленная Первой мировой Россия ввергается в пучину хаоса и смятения, в пучину революции…
Сейчас можно рассуждать, расквашивая друг другу в полемике носы, случайно это или нет, но почему-то именно во времена (или –лучше! – в безвременье) этого самого клятого «порубежья» стремительно развивается русская поэзия. Так было и в восемнадцатом, когда В. Тредиаковский и А. Кантемир стали складывать тяжелые свои силлабо-тонические вирши (чего стоит «Чудище обло, огромно и лаяй…»), и в «золотом» (эх, как хочется кавычки эти убрать!) девятнадцатом, так было и в веке двадцатом… Стремящиеся к вершинам стихосложения акмеисты, чуткие, дорожащие каждым (что, впрочем, тоже приводило к крайности – дрожащие над каждым) словом-образом символисты, неприступно-отстраненные белоперчаточники-имаженисты, неистово-бешеные футуристы с их хлебниковско-крученовской «заумью» и горластым Владимиром Владимировичем (a propos, вот глыбище-то: жив буду – напишу о Маяковском, ведь не случайно соратники по СВБД вспоминают, как, подавая заявление на вступление в приснопамятный союз молодежи, тринадцатилетний Дима Масленников написал: «Мой идеал – Владимир Маяковский»!) – ой, неспроста начало двадцатого называют «серебряным веком русской поэзии»! Что-то еще будет в начале двадцать первого века: «листаю» Стихиру и радуюсь этакой эквилибристической куче!
Но – «ближе к телу», как говаривал Мопассан… Жил в это серебряное время хороший дядька – Александр Александрович Блок. Родился он в 1880 и, стало быть, встретил век двадцатый вполне самодостаточным молодым человеком. К 1905 году Блок окончательно сложился как поэт… В советском литературоведении, впрочем, считалось, что лирика поэта – это лишь ступень к вершине его творчества (разумеется, к поэме «Двенадцать»). Не будем вступать в полемику (памятуя о расквашенных носах), тем более, что против «Двенадцати» никто ничего против и не имеет («Гетры черные носила? Шоколад «Миньон» жрала? С юнкерьем гулять ходила? С солдатней теперь пошла?!» - классно же!), но на фоне всех истерико-историко-социальных-сексуальных (т.е. историко-социальных и истерико-сексуальных) бурь предреволюционной России блоковские стихи о любви настолько необыкновенно хороши, что возьмем на себя смелость утверждать: в истории русской литературы Александр Блок навсегда останется именно певцом Прекрасной Дамы.
«В тени у высокой колонны
Дрожу от скрипа дверей.
А в лицо мне глядит, озаренный,
Только образ, лишь сон о Ней», -
согласимся с критиками, в стихах Блока, несомненно, - воплощение идеально-символистической соловьевской «Вечной женственности», но, создавая миф о божественной, недостижимой, невообразимо прекрасной Незнакомке, поэт то и дело предлагает читателю абсолютно реальные, кажется, нарочито «приземленные» черты своей возлюбленной:
«Мы встречались с тобой на закате.
Ты веслом рассекала залив.
Я любил твое белое платье,
Утонченность мечты разлюбив…» -
да это, батенька, эротично до физиологичности! А еще вот так:
«Когда вы стоите на моем пути,
Такая живая, такая красивая,
Но такая измученная,
Говорите все о печальном,
Думаете о смерти,
Ничего не любите
И презираете свою красоту –
Что же? Разве я обижу вас?» -
послушайте, сколько боли, страдания и сколько трагической любви в этих строках!
Кстати, о «буднях сублимации» (определение Е.Крашенинникова): в августе 1903 поэт женится на Л.Д.Менделеевой (посему русская культура, как видим, должна сказать великому химику спасибо не только за сорокоградусную!), а в конце 1904 года вышла первая книга стихов Блока – «Стихи о Прекрасной Даме»…
Но – далее… Сочетая ирреально-соловьевский образ с реальными, порой, сатирически выписанными деталями, А. Блок творит свое, по моему мнению, лучшее стихотворение – «Незнакомка». Гротеск в описании «скуки загородных дач», населенных «испытанными остряками» в котелках (странно, но какой-то неуловимой ассоциативной нитью связывает для меня реального «отца футуризма» Давида Бурлюка и еще не появившегося к тому времени в Москве булгаковского великолепно-фантастичного кота Бегемота этот емкий образ), «бессмысленно кривящегося» диска Луны, сонных лакеев и пьяниц «с глазами кроликов» (полный отпад!), трагичного в своей комичности «единственного друга», отраженного в стакане (уж не свое ли собственное отражение имеет в виду поэт? Если да, то как разительно отличается и, в то же время, как до мистического ужаса схожи мироощущения Блока и Есенина!.. Вспомните «Черного человека»: «Я один… И разбитое зеркало…» Написал – и мурашки по спине…), в очередной раз подчеркивает различие между миром действительным и миром, придуманным поэтом.
«И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука», -
Прекрасная Дама, Незнакомка – женщина-фантом, нездешняя, неземная… И опять прорываются образы В.Соловьева:
«И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль…»
Очарованная даль, мечта, вечный сон… Реальность лишь миф и ничего более…Поэт учит нас, что мира реального нет, что существует лишь тот мир, который мы сами создаем для себя. Верите? А я не верю, потому что это – неправда. Поэта выдают действительно существующие, реальные (а не вымышленные!) страдания! Можно, конечно, не воспринимать реальность, но отстраниться от нее, к сожалению, невозможно. Как бы этого ни хотелось… Впрочем, это старый спор: мы существуем в реальности, или она – в нас… Но ясно одно: Прекрасная Дама Блока – одно из чудес света… Света русской поэзии…
И еще, на посошок… Блок как-то сказал: «Только влюбленный имеет право на звание человека!» Во как!!! Так что любите друг друга любовинной пролюбью! Любаньтесь, пиплы!
--------------
Дмитрий Масленников