Воздушный шар и разведенные мосты –
Их меж собой роднит оторванность от жизни.
Возденешь к небу независимо нос ты,
Переходя от упоенья к укоризне,
И нам отмерится дорога на крыле,
Турбины, неземные аэровокзалы,
Манящие жарой на пляжи в феврале,
Зовущие, как встарь, начать отсчет сначала...
А перелет недолог, нетяжел совсем,
Прочерчен путь, и отклоненье невозможно:
В четыре двадцать – ввысь, назад в реальность – в семь,
С таможней – нет проблем, в гостиницу – несложно,
И многократность сводит лирику на нет,
И ощущенье пропасти давно забыто,
И в звоне колокола слышен звон монет,
И в дом стучать не надо – все давно открыто...
И только временами, глядя на Луну,
Сияющую в полдень – явно по ошибке –
Вдруг понимаешь: ходишь-то всю жизнь по дну,
Где все твои объятья, радости, улыбки
Суть разве что попытки взбаламутить ил,
При том, что океан – вверху и безраздельно...
И парадокс весь в том, что если ты и всплыл,
Падение назад, как правило, смертельно.
Вот так вот и живем. Не безысходность, но
Земное тяготенье. Водопад. Привычка.
Не горе, но насмешка: нынче – все равно,
Дверь запертой души откроет и отмычка.
И снова смотрим вверх. И не понять уже,
За что на все века прославился Сизиф-то...
Так тот, кто прожил жизнь на первом этаже,
Особо не страдал от недостатка лифта.
Август 1999