Ты помнишь ли,
как ты сегодня ночью
в мой дом неслышно, невзначай зашел,
и помнишь ли,
как что-то разлетелось в клочья,
то ли душа , то ли простынный шелк?
А ты был смел,
(ты чувствуешь, как необычно это «ТЫ»?),
ты не смутился, не вспотел
от напряженья,
не сотворил неверного движенья,
на край дивана робко не присел,
но появился не спеша,
без суеты
из безупречной сонной темноты
и промолчал:
« не развела мосты
сегодня ты, родная,
я по тебе отчаянно скучал,
ты не ждала меня, я знаю,
да вот такой уж я оригинал.
Но ты скажи себе – я просто сплю,
во сне, бог весть, какие глупости приснятся,
а сны тончайшему подобны хрусталю:
ресницей дрогни - в пепел разлетятся».
И запах кожи, и касанье губ,
и тихий невесомый шепот,
подобный стону опьяневших труб
не пробудил меня, и не осела копоть
сгоравших звезд на сомкнутые веки:
«я просто сплю и кто-то, некто, некий
неведомый, невидимый, незримый
вошел в мою отчаянность и зиму».
Я притворилась, что тебя,
твой голос, руки, губы не узнала,
что не пила из твоего бокала,
что не вдыхала аромат сандала,
что не ждала, не тлела, не желала
упрямые минуты торопя.
Я не проснулась...
Утро было свежим.
Взгляд в потолок – когда же, где же?..
Я помню, ты сегодня приходил,
как и сто лет назад,
и руки и глаза и губы те же,
но лишь во сне.
И не хватает сил...