О. Мандельштаму
Я видел Шмуля Шнеерзона,
Седого в горечи своей.
Он был поэтом вне закона,
Он был поэтом лагерей.
И десять лет,
как десять бед,
Впаял ему знакомый росчерк.
Он отсидел, он поседел,
За тридцать семь неровных строчек.
Лаврентий Палыч, вот беда —
Он спутал Шнеерзона с Зонном
И в серых лагерных рядах
Мотались пейсы Шнеерзона.
И горький плач
его удач
Читали лагерные нары.
Дневная жизнь его была,
Страшней, чем сонные кошмары.
На сотни слов его стихов
Запрет наложен комендантом.
Но Магадан его талант
Над Воркутой пронес набатом.
... Он умер в день расстрела Берия,
Он умер, не войдя в доверие.
1969 г.