А небо продолжается дождём
И капает в ладони с мокрых веток.
Поэтому так много сини в этом
Забвении, в сирени под окном.
За ставнями давно молчат часы,
Но дробно мерят грусть капели с крыши.
Наверное, никто здесь не услышит
Безумья подошедшей вновь грозы.
По вечерам здесь редко жгут огонь,
И старый дом смолистым дышит дымом…
Так просто быть чужим и нелюбимым.
Так просто греть над углями ладонь.