Пчелиный запах греческих сандалий
Надежно переплюнут нафталином,
Чтоб не бежать на взморье… Я: слеза ли?
Нет, не слеза, - чума в халате длинном,
Хитоне (на Плутоне!). Я: графитом
Перерисуешь вечер в одиночку:
Я подыхаю тут под алфавитом,
А ты уже давно поставил точку,
Ты все продумал: холодно, сопливо,
Циклопы в спячке, - вот нам и охота
Гекзаметром лабать неторопливо,
Развязывать сандалии… Да что там.
* * *
Тема упряма, как дура (у, прямо как дура):
Можешь схватиться за гвоздь, коли стены не носят,
За толкование поз, если это фигура
Женская, т.е. не шахматная, т.е. вовсе
Необъясняемая. Можно выйти на улицу – с шармом,
Выкатить бочку вина закадычному другу.
После – убить его. Видеть свой точный, со шрамом,
Профиль в трамвайном окне, уходящем по кругу.
Можно не видеть, но выдержать слог – непременно,
И становиться прозрачней и злей, как китайцы,
Чтоб разгрызать, словно яблоки, верные вены,
Переплетенные между собою, как пальцы.
* * *
Замочных скважин только вздор, а так –
Незлая неподсмотренность пейзажа,
Прикольные неверности, folk-лажа,
Соленые развалины атак:
Уснувший город в точке 2 а.м.,
Где ты никак не хочешь вспомнить номер
Моей квартиры. Девушка! I am –
Почти живая, и никто не помер
Из тех, кого ты не – скажу – куда.
Когда я говорю: такой-то город,
Ты видишь снег и здание суда, -
Не знаю, почему. Ты ищешь повод
Оставить местность телефонных поз,
Разбитых бирок и торговых марок…
Я здесь – убить тебя. Угу. Всерьез –
Писать тебя, легко и без помарок.
* * *
Или – ответь: для чего тебе было проситься
На руки – вслух: чтоб ладоням моим – не прилипнуть,
Навсегда прикасаясь. Дежурного ситца
Просто не вспомнишь халата, а дальше – ну, всхлип. Ну,
Ты неглагол, фонарея от рифмы до сих вот,
Даже числа не оставив – на чай, если греться,
В смысле простимся, наверное, тупо и тихо, т.
е. негромко, а там – наобум и до греций.
* * *
Просто сломать – ничего и не ради –
Глупые бабочки: пыль и Египет.
Я: до чего уж научена гладить
Все твои – правду сказать? да иди ты! –
Только глазами. Особенно левым,
Сны отодрав от подушки: Мне – страшно! –
Что-то придумаешь? В форточку – Где вам
(к девам? Ха-ха!) – так нелепо-бумажно!
Ты – растеряешься. Мне – не хватает
дури. А завтра – сорвемся с афиши
Или – домой, в ничего – так – бывает, –
Плакать, конечно. А после - додышут.
* * *
Это – когда ни к чему не присобачишь начала,
Взглядом на голый перрон выйдешь, шатаясь как вот –
что получилось. Итог: «я» тут совсем одичало,
переломав каблуки, «ты» превратилось в живот.
Завтра – каникул и слез – очень. Не холодно, ведь и
«мы» не бывает уже. Мама, прости, если что.
Ногти кусая, а там, дома, хорошие дети
Ходят любить во дворе и не теряют пальто.
* * *
Ведь не пугают вещи про смех и запах.
Контурный остров выжил, а я простыла.
Осень не старит, пред-почитая плакать.
Мне же – искать дорогу, п.ч. забыла.
Всех геодезий карт оказалось мало.
Меридианы лопнули, запад длится.
Пишешь на лево, а точки уходят прямо,
Не по-китайски, т.е. Мои границы
Тоже не раз нарушены были, детка,
Ты поправляйся, завтра поедем в город
Пить лимонад и печалить собой проспекты.
Я забираю имя твое как довод.
* * *
Я – о море в каблучке, о соленом.
Купи пандочку!
Сфотографируй меня в платье зеленом –
Поставь в рамочку.
Принеси мне из колибри кулончик
На тарелочку.
Мама твоя удивится точно:
Ну и девочка!
Ты пока не говори разным людям
(мама – скрейзила),
что мы друг друга совсем не любим,
а так… весело.
* * *
Свои эпопеи о лете
Remember, оставленный город.
Записки в итоге и эти,
Ну, как их там, холод и солод.
Держу себя в рамках – на что бы?
Соленые дети-дельфины!
Войне начинаться особо:
По праздникам и без причины.
Но ты не балдеешь от крови:
Твои траектории слаще,
И час абсолютно не ровен,
И голос – почти настоящий.
* * *
На севере пить чай. Там ветер треплет юбки.
На севере печаль в заснеженных глазах.
Когда бы ни тонуть на полусгнившей шлюпке,
На севере б грустить и путаться в словах.
А я еще плыву летального исхода,
И черное пальто стоит на берегу,
Дыханье затая… хорошая погода…
Не выходи, Гайдэ, останься где-нибудь.
* * *
Этот город – а нет и не-он –
Ты же – лев, как не мни(сь): высоты
Не наврешь: от наверности лон
Я твои заостряю черты.
Ты пугайся, придумав, что Риль-
ке, старея, глотал аспирин
Наяву и на «Яву» как стиль
Разменяв одиночество спин.
То – бы: взглядом дырявишь окно:
Утром муторно, пьному гость
С ананасом в кармане. Давно
Приручаешь апрельскую злость.
Я в твоей тишине по слогам
Разломала свою немоту,
Устарела, как песни про БАМ,
И гудбаю тебе на лету.
* * *
Да и куда я вернусь, если слов не надышишь.
Суть: отравить тебя чаем, любимая, что ли,
(С)плюнуть на вечный НТ с обезглавленной крыши –
шалость – не более, жалость – ни сопельки боли.
Я ли тебя торговать по базарам, и я де-
белые пятна тоски изучаю до хруста.
Спали бы порознь как сестры в твоем Ленинграде,
Жили б в хрущевке на Ленина. Смугло и пусто –
Я; потому и вернусь, когда совестно, враже,
Чтоб утопить в тебе долгую линию суши,
Снять твои кольца и тупо смотреть на пейзажи,
Можно выращивать там шелковицу и груши.
* * *
Мы как мужчина и женщина
Очень много обещанного
Your friend целует в мои ладони
Your friend нальет мне еще такого
Your site завис или просто гонит
Your wife просила писать мне письма
Ты будешь делать мне только больно
Своим французским но ты не знаешь
А я тебе позвоню как только
Устроюсь sorry me до свиданья
Because мы можем сказать подумав
Твое метро не везет обратно
Твое пальто не изменит место
твое
мы
можем
сказать
подумав
Я хочу подражать медузе лежать на пузе
И не найти тебя ни в одном союзе
* * *
мама
мама
послушайте телеграмму
я вернулась домой после стольких дорог
мама
у меня за плечами контурные карты
а не школьные парты
я была у-пряма
как позвольте напомнить Д`Aрк
или dark
если
вы читаете это сейчас у себя
в кресле
я в другом уже месте
всегда же была boomer
(в смысле -анг)
еще yaung
но сегодня мой путь умер
ВТОРОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ
О МЕТРО И ПАЛЬТО
Я буду с тобой драться так,
Как будто бы слева другое слово.
Я буду убийцей, а ты - так
понятно. Но ты будешь ты – снова.
Мы сядем в метро: ты – в пальто, я –
Как будто бы справа другое имя.
Ты будешь убийцей, а я – я.
Мы выйдем другими, но мы. Или
Мне тяжело видеть море таким нелепым.
Ты – фотоснимок. На берегу чаек –
больно глазам – видеть. И мы лепим
тонкие домики с запахом пусть чая. К
нам приходили они и несли вишню.
Ты закрываешь халат, а зимой, дома,
все заметет от меня до тебя. Вишну
будет смеяться над нами, надна… Дома
ходят трамваи, ты знаешь. Зимой хуже.
Было бы легче, если бы мы были:
Ты – фотоснимок, а я – только я. Ну же,
Сделай хоть что-нибудь – я не могу. Или
Мы выйдем убитыми. И( )так
воздух окажется нам ненужным.
Ты будешь чувствовать себя - никак
А я буду чувствовать себя Лужиным
(филологическое образование, видишь ли)