* * *
Чем пластинка черней, тем ее доиграть невозможней.
Иосиф Бродский
___
Все тебе одному, рабу божьему: вечный аминь
Безразличной просвирни, сугубый пиджак сибарита
Под шинелью Фомы, где средь прочих оплеванных спин,
То ли злая мишень, то ль бубновая метка нашита.
Поелику мигрень, - среднерусской словесности птах
Не по аглицкой фене над строчкой забытою бьется.
Как об стену горохом. И слышится эхо в горах.
(Никогда не узнаешь чем слово твое отзовется.)
Где ты ныне блазнишь фрау Музу, с грехом пополам
Выбираясь зрачком из пернатого хора наружу,
Аполлон подворотен, живущий по всем адресам;
На пиру праотцов с кем баюкаешь вещую душу?
Иль барыгой угрюмым, забывшим свою Гефсимань,
Выходя из-за туч и впадая в безмолвье, как в ересь,
Наблюдаешь закат сквозь стакана туманную грань.
Разминувшись с землею (точнее сказать - разуверясь
В землянике молвы, что красна ли едва на миру),
Пустяком пятаков - вверх орлами - от райской таможни
Откупиться ль душе, чтоб звездою упасть на юру,
Где, чем крест тяжелей, тем уже умереть невозможней.