*******
Я почти что бездомный, зато холостой,
Я привычен к своей обстановке простой,
Неопрятен, ленив, неуклюж, нелюдим,
Я доволен дешевым жилищем своим.
Полтора моих роста всего лишь в длину –
Я шучу : ноги, стало быть, не протяну.
Да и как недовольным быть этим углом,
Пять углов, как-никак, помещается в нем.
Я жилище свое Пентагоном зову,
Без буржуйских излишеств, но я в нем живу.
Мебелей – только тумбочка, койка и стул,
Где присел, там и лег, где устал, там уснул.
Пусть не крепость, но все же пристанище мне,
Репродукция Греза висит на стене.
Дело ясное, книги, и всяческий хлам
Растолкал по прямым и не очень углам.
Прижилась в конуре неметеной моей
Створка раковины из далеких морей,
Вроде наших, речных, но размером с ладонь,
Отливала она мутноватой слюдой,
Никаких экзотических в ней закавык,
Я в нее просто стряхивать пепел привык.
………..
И конечно, не вспомнить уже нипочем,
Как в мой дом с одностворчатым, кстати, окном ,
Половинка чужого жилья забрела,
Как в дорожных невзгодах осталась цела,
Но теперь талисман мой всегда на виду,
Если рано проснусь, если поздно приду,
Если толстый роман принимаюсь читать,
Или бедною рифмой терзаю тетрадь,
Если в желчных раздумьях плюю в потолок,
Или с глупой улыбкой тяну портвешок,
Этот блеклый пришелец из теплых морей
В самом центре убогой Вселенной моей.
И к нему протянулись, и пересеклись
Из углов туповатых все пять биссектрис,
Да и сам я прирос к нему , не расстаюсь,
Пусть по звездам я – рак, а по жизни – моллюск.
А за дверью, в созвездье почти что ином ,
Там хозяйский живет отутюженный дом.
Там цветочки да вазочки, скатерть, фарфор,
Не особый, признаться, в хоромах простор,
Заклейменный проклятьем мещанский уют
Не дерутся, хотя от души поддают,
Квартиранта порой приглашают за стол,
И следят, чтоб голодным к себе не ушел.
Квартирант – это дело, копейка в бюджет,
Только жаль, что порядка в углу его нет.
Платит в срок, не шумит, до блевоты не пьет,
Почему не разложит по полкам тряпье?
Почему по углам не пройдется с метлой?-
Нет жены на тебя, гражданин холостой.
И однажды, когда меня не было, днем,
Погостила хозяйка в жилище моем.
И взялась чертыхаясь шуршать по углам,
Вековой разгребать и раскладывать хлам,
Книги в стопку – нале, а рубашки – напра,
Я не спорю, она мне хотела добра,
Все бумажки сложила на стул до клочка, -
Не обидела пишущего дурачка.
Но каморка для толстой хозяйки мала,
Локотком она не рассчитав повела,
И осколки в совок, не поняв, что случилось,
Что не просто вместилище пепла разбилось.
Что из-за чистоплотности бабьей, дурацкой,
Разлетелся на части мой мир холостяцкий.
Мир, который лишь мне представлялся просторным
Биссектрисы, как кустики вырваны с корнем,
Врассыпную углы, больше нет Пентагона,
Затрещали в ширинке штаны Пифагора,
Стены вкось, пол горбатится, мир мой разрушен,
Коли так, то и Грез на стене уж не нужен.
И девица в чепце – просто ****ь на смотринах,
Книги в печь, грезы вышли, молчок о картинах -
Не хочу видеть самодовольную харю -
Проберусь в Эрмитаж, кислотою ошпарю.
Почему это с баб все картины, скульптуры ,
Ведь они как хозяйка, такие же дуры.
Только сиськи у них, а мозгов – ни понюшки,
С ними могут умом потягаться моллюски.
Я хозяйке – заразе скажу правду-матку,
Затолкаю в рюкзак в беспорядке манатки,
Я рубли ей на месяц вперед отслюнявлю,
И немедленно без квартиранта оставлю.
Ничего не сказал я, с трудом,но сдержался,
Даже, помнится, благодарил, улыбался,
И сижу обчекрыженный, осоловелый,
И рисую на тумбочке спичкой горелой.
Не читаю, не сплю – в полумраке кукую:
А подайте мне ракушку точно такую,
Я хочу чтоб за ней филлиппинка нырнула,
Чтоб ныряльщицу не поглотила акула,
И жемчужина с вишню – пускай филлиппинке,
Мне ж достаточно хрупкой моей половинки.
Привезите мне воздухом, морем и сушей
Этот вогнутый мир , что бесславно разрушен,
Привезите, и я рассчитаюсь с хандрою,
Я окно распахну, я все створки раскрою,
Я спляшу, улыбнусь, обниму, расцелую,
Я шутить как никто буду напрополую,
Отчего же курьер не стегает лошадок,
Не спешит привезти мне желанный подарок? –
Видно, людям беда моя кажется блажью,
Ведь повсюду поломки, потери, пропажи,
Кто здоровье теряет, кто кров, кто любимых,
Воровство, лжесвидетельство неистребимы,
Пропадают часы, кошельки, закладные,
И чужими становятся люди родные,
Процветает бездарность, бесчуственность, хамство,
И мошенничество, и подлог, и знахарство,
Безотцовщина, и всевозможное безо…
Да я тоже не пепельница из железа.
Я сочуствую всем со второго стакана,
Проживу как-нибудь без даров океана,
На безрыбье негоже молить о моллюске,
Я не турок, не лях, понимаю по-русски,
Понимаю – вокруг не акулы, не волки…
И от всех неволков удаляюсь за створки.
-------------------------------------------------