Не выходя из комнаты, прощай.
Как хорошо, что формы яви
ещё тасуются в заглавии;
что сгоряча недопиваем чай,
заваренный превратно натощак.
Покуда этот омут
не чертями замешат и завёрнут
в (ему по цвету подошедший) зрак.
Ведь всё-таки зрачки не зря
твои сужались (и сужать их
ты научилась у семьи кошачьих),
далёким силуэтом мне грозя -
по форме оных. Что ж!
Я не бывал на нашем пире -
в чужом не угоманивал кефире
свой горизонт. И нож
уже не тот. Да и привилось мне
на пешеходных зебр, дивясь,
глядеть подолгу точно витязь,
вспомянувший о резвом скакуне.
Смотри же, как скрежёт сейчас
наждак-слеза улыбку: до паденья
та разовьёт такую силу тренья,
что за собой потянет глаз...
а ты почто слезишь?! А ль ветерок
подул порывистее? А ли
комарики да носики сломали
о твой зрачок?
...покуда кнут голосовых,
торчащих из гортани, связок
бичует, как раздора пряник,
одну из раковин твоих, -
смысл этих строчек не
более расплывчат,
чем тот, который нам накличет
кругами Эйлер на воде.